не чувствовал себя так легко и свободно, не говорил ни с кем так откровенно. Несмотря на то, что они с Тимерией врали друг другу напропалую, запутывали друг друга и расставляли друг для друга ловушки, что-то внутри них обоих наслаждалось этой игрой, как две лисы в поле радуются догонялкам.

— Я должна выйти замуж за короля или за того, кто может им стать, — тихо сказала Тимерия.

— Тогда вам подойдет советник Кроу. Если с Иларом что-то случится, фактически управлять Аренцией будет он.

— Дело не в Аренции… — Тимерия осеклась. — Это неважно. Король Илар станет моим супругом, другого выхода у меня нет. Это будет хорошо для нас обоих. Я ответила на ваш вопрос?

— Вполне, — Этен сглотнул. — Так что же, ваше высочество. Муж королевских кровей — это все, что вас волнует?

— Вы забываетесь.

— Возможно. — Этен повернулся, чтоб встретиться взглядом с Тимерией. Снова злится. Значит, вот оно. Слабое место. — Обычно люди ищут в браке другое.

— Вы говорите о людях из тех мест, откуда вы сам? Где у вас не было даже второго имени?

— Да, это там, — простодушно усмехнулся Этен. — Я знал одну девушку, которая сбежала из дома, чтобы выйти замуж по любви.

Тимерия расхохоталась, и у Этена по спине пробежали мурашки, будто он услышал вой раненого волка, а не смех.

— Большей глупости в жизни не слышала.

— Вы считаете глупостью любовь?

Тимерия замолчала. Вскочила на ноги, отряхнула брюки и взяла под уздцы коня.

— Не для всех любовь возможна, Этен.

Он вскочила седло, будто опытный воин, и унеслась прочь, поднимая за собой столпы пыли.

Этен осмотрел забытые ею еду и скатерть. Покрутил в руках скорлупку от грецкого ореха.

И улыбнулся.

Глава 38. Этен

— Сколько у нас времени? — глухо спросил Илар.

— Месяц. — Кроу выплюнул это слово, будто оно застряло в горле. — После этого войска Сивра перейдут в наступление.

В кабинете повисло молчание. Кроу смотрел на стол, где лежало сухое письмо, которое предлагало королю Аренции сдаться до начала войны и признать Рурка Милосердного своим сувереном.

— Должна быть причина, — тихо сказал Этен и, когда Илар поднял на него глаза, поспешил объяснить: — Причина того, что он решил напасть прямо сейчас. Рурк правит уже много лет, все это время у Сивра не было особых проблем. Почему они напали сейчас?

— Какая разница? — рявкнул Илар. — Что толку сейчас про это рассуждать?!

— Илар… — попытался урезонить его Кроу.

— Что — Илар?

— Если мы поймем, что Сивру нужно…

— Рурку нужна Аренция, разве это неясно? — Илар ударил кулаком по столу.

— Если мы поймем, что Сивру нужно, — твердо продолжил Кроу, — то сможем понять, что им предложить. Чтобы остаться в выигрыше.

— Кроу… Пап. — Илар поднял на него глаза, растеряв весь гнев. — Ты ведь понимаешь все лучше меня. Ты сам учил меня воспринимать ситуацию такой, какая она есть. Даже если хочется себе соврать.

На некоторое время в кабинете воцарилось молчание.

— Пускай Рурка пригласят в Монтевир, — решил Илар. — Мы встретим его как дорогого гостя и попробуем поговорить. — Он поднял глаза на Этена и Кроу, будто ища поддержки. — Я не дам крови аренцийцев проливаться зря. Сейчас это неизбежно, но сначала мы попробуем договориться. Что с Тимерией?

— Настроена на брак любой ценой, — сглотнул Этен. — Для нее очень важно стать королевой.

Кивнув своим мыслям, Илар снова замолчал.

— Илар… — в голосе Кроу слышалось искреннее сочувствие.

— Неважно, — дернул тот головой. — Я думаю, совещание на сегодня можно считать оконченным.

Говоря это, Илар коснулся другого письма, запечатанного, которое лежало в углу стола. Надписано оно было неловким детским почерком, будто его автор только учился писать. Или вынужден был писать на другом языке, мало ему знакомом. Леди Мария.

Ни слова не сказав, Этен вышел за дверь.

* * *

В следующий раз Этен увидел Тимерию ночью, когда она гуляла в саду. Одна, как и накануне. Фонари освещали желтым светом мощеные дорожки, так что казалось, Тимерия ступает по желтой дороге, проложенной прямо среди темноты.

— Снова удрали от фрейлин?

— В их оправдание могу сказать, что от стражников я все-таки не сбегала. — Тимерия указала на силуэты двух мужчин, следующих за нею на почтительном расстоянии.

— Я надеялся снова застать вас одну, — демонстративно вздохнул Этен. — И, вдруг мне повезет, с открытым лицом.

Тимерия ударила его веером по плечу и пригрозила пальцем.

— Невежливо спрашивать у девушки, что под ее вуалью! Вдруг там клыки? — глаза ее лукаво сощурились.

Этен рассмеялся.

— Волчьи? Как у вервольфа на гербе Вранко?

— Почему бы и нет? — Тимерия зашагала вперед.

— Раз так, то у меня под камзолом перья, как у грифона, — ответил Этен, догоняя. — Среди слуг ходит легенда, что в стенах монтевирского замка бродит призрак волка.

— Вот как.

— Да. Говорят, по ночам он нападает на беззащитных девушек. Но мне кажется, это все выдумки придворных. Чтобы объяснить… — Этен замялся. — Некоторый беспорядок в туалетах дам, которые возвращаются в свои покои под утро. Простите…

Он прикусил язык, но Тимерия безразлично мотнула головой, погруженная в свои мысли. Вокруг стояла тишина, прерываемая только тихим звуком их шагов и стрекотом цикад.

— Кем вы были, Этен? До того, как попасть во дворец?

— Я… — «Я жил на улицах. Воровал у богатеев кошельки, которые приносил Большому Бо. Строил из себя безногого инвалида, чтобы мне давали милостыню. Обманывал прохожих игрой в наперстки. Гадал на картах и снова воровал». — Я не думаю, что могу говорить об этом.

— Вы никогда не думали о том, чтобы вернуться? — обернулась к нему Тимерия.

— Куда?

— К тому, откуда вы пришли? Вы не скучаете? Возможно, тогда вы были свободнее? Могли решать все сами и делать то, чего сейчас сделать не можете.

Некоторое время Этен молчал.

— Тетушка, которая меня вырастила, умерла, когда мне исполнилось шестнадцать. Я скучаю по ней.

— И все?

— И все, — помедлив, ответил Этен, и снова воцарилась тишина. — Итак, — откашлялся он спустя некоторое время. — Вы приняли предложение Илара?

Тимерия тряхнула волосами.

— Король объявит о нашей помолвке на первом осеннем балу. В этом нет ничего удивительного. Все было решено еще до того, как я ступила на землю Аренции.

Этен остановился и заглянул в глаза Тимерии. Слишком отчаянные для человека, который только что добился желаемого.

— Тогда вас можно только поздравить. Что же вы планируете делать дальше?

— Дальше? — глаза Тимерии расширились и