– Плохо дело.

– Мы к этому привыкли. Что насчет тебя? Какие планы на каникулы?

Рассказываю, что мы проведем время с родителями.

– Крис будет дома целую неделю.

– Хорошие новости, – говорит Дэниел, не глядя на меня. – Дети будут счастливы.

– Ага, – отвечаю я.

– Как думаешь, мы сможем поужинать до того, как начнется предпраздничная суета?

– Конечно. Мои родители хотят как-нибудь забрать детей на выходные, чтобы я передохнула. Можем тогда и поужинать.

– Отлично, – говорит он. – Дай мне знать, когда именно.

За неделю до Рождества я оставляю Джоша и Джордан у родителей и еду к Дэниелу.

Он открывает дверь, и меня встречают звуки музыки – какая-то песня группы «Coldplay». Дэниел улыбается, когда я переступаю порог. Я снимаю пальто, и он окидывает меня оценивающим взглядом, затем улыбается.

– Ух ты! – присвистывает он. – Откуда ты приехала?

Его комплимент заставляет меня улыбнуться. На мне черная юбка-карандаш, туфли на очень высоком каблуке и облегающая фигуру белая рубашка мужского кроя.

– Сегодня я ходила на день открытых дверей к одному из своих крупных клиентов. Очень пафосное мероприятие. Шампанское посреди дня. Я выпила полбокала.

– Выглядишь просто отлично, – тихо говорит Дэниел.

– Спасибо.

– Как давно ты ела? – спрашивает он.

Смотрю на часы: уже больше половины шестого.

– Довольно давно.

– Тогда поедем? – спрашивает Дэниел. – Знаю, что еще рано, но мы сможем занять столик без особых проблем. Я бы забронировал, но не знал, в какое время тебе нужно будет поесть.

Я рада, что он не стал ничего бронировать. Иначе все выглядело бы как свидание. А это определенно не свидание. Но как бы я себя чувствовала, пойди Крис на ужин с дамой? Мне вдруг приходит в голову, что, возможно, он действительно ужинает с какой-нибудь женщиной, коллегой например, с кем-то из его команды. Он никогда про это не говорил, но я и не спрашивала. Такая вероятность одновременно успокаивает и тревожит меня.

– «Белла кучина»? – спрашиваю я.

Мне совсем не хочется идти в переполненный шумный ресторан какой-нибудь сети.

– Я как раз хотел это предложить, – улыбается Дэниел.

На нем сегодня черный джемпер с треугольным вырезом и джинсы – добротные, темно-синие джинсы, а не линялые и потертые, какие он обычно носит. Дэниел берет свое пальто, а потом помогает одеться мне, и мы едем в ресторан. С неба сыплет легкий снежок, который с таким энтузиазмом предсказывали метеорологи. Дэниел паркует машину, потом протягивает мне руку на выходе, чтобы я не поскользнулась на высоких каблуках.

– Возможно, мне следовало подвезти тебя к дверям, – поддразнивает он.

– Не обязательно, – говорю я.

К тому же довольно приятно держать Дэниела за руку.

Сегодня вечером здесь больше посетителей, чем в прошлый раз. К счастью, нам не приходится долго ждать, и вскоре администратор ведет нас к столику с перегородкой в углу ресторана. Там мы будем сидеть рядом, а не напротив.

– Я могу забрать ваши пальто? – спрашивает администратор.

Мы передаем ей верхнюю одежду, а затем официантка принимает наш заказ на напитки – бокал вина для Дэниела и газированная вода для меня – и мы открываем меню.

– Что будешь заказывать? – спрашивает Дэниел.

– Пока не знаю.

Через несколько минут я останавливаю выбор на лососе, а Дэниел заказывает креветки и лингвини. Обстановка здесь сегодня более романтическая: приглушенный свет и свечи на каждом столе. Я быстро окидываю взглядом зал и не встречаю знакомых лиц, отчего слегка расслабляюсь. Мне не придется представлять Дэниела кому-либо и давать объяснения в духе «это не то, что вы подумали».

Официантка приносит напитки, а когда она уходит, я откидываюсь на кожаном диване с низкой спинкой. Дэниел делает глоток вина, смотрит на меня и улыбается, кладя руку за мою спину. В углу трио играет джаз, звуки музыки смешиваются с разговорами посетителей и звоном серебра и бокалов.

Приносят наши блюда, и, пока мы едим, к столику приближается элегантно одетый мужчина. Владелец ресторана, предполагаю я.

– Все ли у вас в порядке? – спрашивает он. – Могу ли я вам что-нибудь принести?

Мы с Дэниелом хвалим еду и говорим, что нам больше ничего не нужно.

– Замечательно, – с улыбкой говорит мужчина. – Приятного вам вечера. – Перед тем как уйти, он поворачивается к Дэниелу и, слегка поклонившись и сделав рукой витиеватый жест, говорит: – У вас чудесная жена.

– Да, это правда. – Улыбка Дэниела меркнет, но он быстро берет себя в руки. – Она очень красивая.

Владелец заведения, конечно, поторопился с выводами, но у меня на пальце обручальное кольцо. Для стороннего наблюдателя мы с Дэниелом выглядим как супружеская пара, а я, пожалуй, наслаждаюсь таким положением вещей: постоянно отсутствующий муж и привлекательный и внимательный спутник.

– Спасибо, – шепчу я Дэниелу.

Он кивает и, отведя взгляд, отпивает вина. Возвращается официантка, меняет наши тарелки и спрашивает, не желаем ли мы десерт. Мы оба отказываемся, и она оставляет счет.

– Позволь мне заплатить на этот раз, – говорю я.

– Нет. – Дэниел качает головой и улыбается.

Он оплачивает счет, и мы выходим сквозь стеклянные двери в холл. Рука Дэниела лежит у меня на талии. От прикосновения его ладони по всему моему телу пробегает дрожь. Мы забираем верхнюю одежду, и Дэниел помогает мне с пальто. Затем мы выходим на улицу. Холодный воздух почти рассеивает романтическую атмосферу, которая царила внутри ресторана. Почти, но не совсем. С небес падают крупные снежинки, и вновь Дэниел протягивает мне руку. Открывает дверцу машины, ждет, пока я сяду, только затем захлопывает ее. Обходит автомобиль, устраивается за рулем и заводит машину, включая обогреватель стекла на полную мощность.

– Спасибо за ужин, – говорю я.

Он нажимает на педаль газа.

– Клер, мы можем повторить это когда захочешь.

По возвращении Дэниел зажигает в гостиной камин. Там у него горят настоящие дрова, а не газ, как у меня дома.

– Обожаю этот запах, – говорю я, вдыхая аромат древесины и слушая, как потрескивают дрова.

– Ты можешь еще ненадолго задержаться? – спрашивает Дэниел.

– Конечно.

Я все равно никуда не опаздываю. Меня нигде не ждут. Сбрасываю туфли, от которых стали побаливать ступни, и сажусь на диван, поджимая под себя ноги. Дрова в камине разгораются сильнее, пуская языки пламени.