победы они бы получили совершенно ненужную затяжную кампанию, которая бы отвлекала силы от основных фронтов.

Командовавший высадкой британский генерал Сомерсет еще попытался было двинуть свои войска в сторону Каира, но в семидесяти километрах от побережья наткнулся на основные силы египтян и едва унес ноги. Только глубоко въевшимся пиететом перед европейскими армиями можно объяснить пассивность инициативного обычно Ибрагим-паши, будь на месте английского флага османский, не осталось бы от наглых вторженцев мокрого места, а так к концу зимы ситуация фактически пришла в равновесие, союзники продолжали удерживать Александрию, а шах продолжал делать вид, что его это не волнует. Всем стало окончательно понятно, что исход этой войны решится совсем в другом месте.

— Но почему сейчас, ваше императорское величество? Я не отказываюсь, нет, более того — это фактически исполнение моей мечты, но империя ведет войну… Я сам вернулся и уже подал рапорт о переводе в действующую армию. — Сидящий передо мной востоковед был явно удивлен предложением поступившим от самого императора. И вообще вся ситуация явно сбила его с толку, настолько мужчина выглядел растерянным.

— Видите ли, Алексей Иванович, — я отхлебнул чая и продолжил мысль. — Война — это, конечно, важно. Сейчас — важнее всего, однако для того император и нужен, чтобы уметь взглянуть чуть дальше. Пока чиновники и военные занимаются сиюминутными делами, я могу планировать жизнь империи на многие десятилетия вперед. Чем бы не закончилась текущая война, уже сейчас можно с уверенностью сказать, что Россия в целом достигла предела естественного расширения в западном направлении. Земли, населенные славянами и православными, так или иначе попадут в сферу влияния империи, а дальше… Дальше лезть нам все равно не с руки, лучше обратить свой взор на юг и восток.

Алексей Иванович Кованько был одним из главных специалистов России по Китаю, собственно последние несколько лет он провел именно в Поднебесной в составе духовной миссии. Духовной она была, понятное дело, больше по названию, как бы не половина ее состава так или иначе работали с СИБ, однако именно Кованько проявил себя в первую очередь как толковый организатор и небесталанный писатель, его записки о Китае, публикуемые в столичных литературных журналах, пользовались тут немалой популярностью. И техническое образование, полученное в Горном институте, никак ему при этом не мешало.

— Восток — дело…

— Тонкое, — усмехнувшись, я пришел на помощь собеседнику, закончив за него мысль. — И в России найдется совсем не много, уж точно меньше, чем хотелось бы, людей, разбирающихся в нем лучше вас. Для большинства наших подданых живущих тут, в европейской части империи, Дальний восток — это что-то совсем невообразимое, если рассказать, что там живут люди с песьими головами, уверен, никто даже не удивится. А уж всяких различий, культурных, политических, экономических, да просто внешних, между японцем, корейцем и китайцем никто и вовсе не сможет разобрать даже близко.

— Ваше императорское величество, боюсь корейца от японца я тоже не отличу, просто не встречал никого из них в Пекине. Закрытые сообщества, практически никаких внешних сношений, разве что торговля в портах, это скорее нужно морячков поспрашивать, которые вдоль побережья там курсируют, — Кованько задумчиво потер подбородок. — Однако согласен, что поставить дело изучения восточных культур на научные рельсы — это будет полезно для отечества.

— Вот видите, значит тут у нас с вами противоречий нет, — я кивнул и добавил, — а морячком в работе вы сможете привлекать по собственному разумению, возможность такую обеспечим, задача перед вами стоит архиважная.

Кованько я встретил на церемонии награждения государственными орденами. Среди многочисленных военных, отличившихся за время годичных боевых действий и на время весеннего затишья на фронте получивших возможность немного отдохнуть и скататься в столицу, имелись и деятели, проходившие по гражданскому ведомству. Одним из них был Кованько, которого по представлению патриарха наградили за многолетние труды Невским 3-ей степени.

Вообще-то идея организовать какой-нибудь «Восточный институт» имелась у меня уже давно, но все никак руки не доходили, да и подходящий человек, которого можно было поставить рулить всем процессом, в поле зрения не попадал. А тут совпало, что называется, благо на первых порах особо вкладываться материально в этот проект не нужно было, а то я уже совершенно серьезно переживал за Егора Францевича, как бы моего главного финансиста постоянный стресс в могилу раньше времени бы не загнал.

К тому же времени немного свободного появилось — текучку я на время болезни частично скинул на наследника, здоровый лось уже, пусть пашет, и не торопился забирать ее обратно на собственные плечи, — человек опять же подходящий, почему бы и не сделать закладочку на будущее.

— Однако я не совсем понимаю, ваше императорское величество…

— Просто Николай Павлович, пожалуйста, наедине.

— Да… Хм… Николай Павлович, — именовать императора по имени-отчеству получившему вместе с орденом еще и надворного советника чиновнику было некомфортно, однако общаться нам в будущем предстояло еще не мало, и слушать каждый «положенное» титулование было выше моих сил. — Однако я не совсем понимаю, что должен буду делать непосредственно. У меня просто нет подобного опыта. Как все организовывать, и… Чему учить, где студентов набирать, столько вопросов, мысли просто разбегаются.

— Это вам… — Чуть не сказал с Александрой Федоровной нужно поговорить, полгода прошло, а привыкнуть все никак не могу, — в Министерство Народного Просвещения обратиться нужно. Я дам команду, вам выделят толкового специалиста, который поможет организовать образовательный процесс. Здание под институт я вам тоже выделю, благо недвижимость есть свободная в достатке, ну и Александра Христофоровича Бенкендорфа предупрежу, большая часть студентов по его линии направления получать будут. Впрочем, и против своекоштных слушателей я ничего против иметь не буду.

Сидело у меня в голове где-то глубоко название «Восточный университет», вроде как в конце существования империи что-то подобное и в моей истории появилось, но это не точно. Ну и вряд ли оно носило название «университет», тут разделение между институтом и университетом было куда более принципиальным, чем в будущем, что угодно называть университетом никто бы не позволил. Университет в эти времена был не просто учебным заведением, но и административной единицей в составе Министерства Нарпросвета. Как у армейцев были военные округа, так тут были университетские округа, на которые была завязана пирамида расположенных ниже учебных заведений — институтов, лицеев, гимназий, училищ и разного рода школ. Поэтому и открывать университеты в каждом городе было нельзя — это тянуло за собой