Он потом писал мне. Я не отвечала, просто заблокировала его везде.

Я на секунду зависла, вспоминая прошлое. Очнулась и услышала, что объявляют регистрацию на рейс Алекса.

— Тебе пора, — повернулась я к нему.

— Только что объявили, что мой рейс задерживается на неопределенное время, — невозмутимо произнес он.

Алекс

Все. Я успокоился. Взял себя в руки.

И четко понял: я не уеду, пока не разберусь с этим Женей.

Соня назвала его папой! Это мне было как ножом по сердцу и серпом по яйцам.

Очень больно.

Мне, значит, нельзя признаваться, что я отец, а какого-то белобрысого свина моя дочь зовет папой! И бежит к нему со всех ног, совершенно забыв о моем существовании.

Нет, я злился не на Соню. Может, немного на Мышку. И очень сильно — на белобрысого свина.

Нарисовался тут как ни в чем не бывало! Я только навел мосты…. Я не дам ему все разрушить.

Хотя, может, он и не собирается. Надо узнать, что у него за планы.

— Нам нужно в туалет, — произнес я.

И взял белобрысого под руку.

— Вы будете вместе писать? — поинтересовалась Соня.

— Я не буду. А вот он может.

— Алекс! — повысила голос Мышка.

Белобрысый Женя хлопал глазами и пытался вырвать руку.

— Надо поговорить, — произнес я веско ему в ухо.

— Ладно! — он выдернул руку и пошел сам.

Мы шли в сторону туалета, он попытался остановиться рядом с дверью, но я затолкал его вовнутрь.

— Я понимаю, вы родственник и, наверное, обо мне слышали…

— О, да, я наслышан. Как Германия?

— Нормально.

— Удалось устроиться? Работу нашел?

— Да! — белобрысый оживился. — Конечно, должность не самая высокая, но зато зарплата не в пример той, что была здесь.

— Прекрасно, — я одобрительно кивал головой и даже пытался выдавить улыбку.

Чтобы он расслабился.

— А сюда зачем? Не навсегда же?

— Ни в коем случае! Продам квартиру. А еще…

Так. Вот он, момент истины. Главное сейчас — сохранять дружелюбное выражение лица. Чтобы он выложил мне все свои планы.

— Понимаете, европейские женщины, в частности, немки… Честно говоря, это тихий ужас.

— Понимаю. Страшные?

— Не то слово! Да еще феминистки. Такая не будет тебе ужин готовить или носки стирать.

— Да, незадача, — кивал я.

Он, значит, хочет, чтобы Мышка ему стирала носки! Да я сейчас его эти носки жевать заставлю!

Я перестал изображать лицом дружелюбие и шагнул к нему. Он, посмотрев мне в глаза, попятился. Уперся спиной в раковину. Пытался что-то мямлить.

Увидев свое лицо в зеркале, я понял, чего он испугался.

Я бы сам испугался такого мордоворота! Зубы сжаты, глаза красные, рожа бледная — от сдерживаемого гнева.

— Снимай ботинки, — сквозь зубы произнес я

— Ч-что?

— Ты слышал.

— Но… зачем?

— Снимай ботинки.

Я навис над ним, засунув руки в карманы. Ничего не делал, просто смотрел. Вытащил одну руку, почесал нос. Он дернулся, как будто я его ударил.

И начал разуваться.

— И носки, — произнес я.

— Что?

— Снимай носки, поворачивайся к раковине и начинай их стирать.

— Вы с ума сошли?

— Я — нет. А вот ты точно башкой тронулся, если думаешь, что Света будет стирать тебе носки.

Этот дятел стоял с носками в руках, трясся и моргал глазами.

Кто-то вошел в дверь.

— Подождите, пожалуйста, — рявкнул я. — У нас тут спецоперация.

Дверь за моей спиной закрылась.

— Стирай, — произнес я спокойно и даже ласково.

Он повернулся к раковине и подставил носки под струю воды.

— Все понял? — спросил я.

— Да, — буркнул он.

Я пошел к двери. И услышал за спиной:

— А вы вообще кто?

— Конь в пальто!

Я вышел.

Дошел до Мышки с Соней. Моя дочка снова пыталась вытащить игрушку из автомата. А Мышка смотрела на меня со страхом.

— Где Женя?

— Хочешь его видеть?

— Нет.

— Ну вот и прекрасно.

— Где он?

— В туалете.

— Что он там делает?

— Сидит на толчке? — хихикнула Соня, вылезшая из-под локтя Мышки.

— Типа того. Носки стирает.

— Что? — Мышка смотрела на меня обалдевшими глазами.

— Ты же не хочешь ему носки стирать?

— Я? Конечно, не хочу!

— Поэтому он сам.

— Я бы сама с ним прекрасно разобралась, — пролепетала она.

— Мышка, тебе больше не нужно все делать самой. У тебя есть я.

Света

Алекс все же улетел. Чуть не опоздал на самолет, успел в последний момент.

Вернувшись после разговора с моим бывшим, он вызвался проводить нас до машины. Видимо, хотел убедиться, что мы не будем ждать Женю.

Да у меня и в мыслях этого не было!

Пока они неведомо чем занимались в туалете, я напомнила дочке, что Женя — не настоящий папа. И что нам его подарки не нужны.

— Разве тебе Алекс мало подарков подарил? — спросила я Соню.

— Много, — она посмотрела на игрушечного слона, недавно вытащенного из автомата. — И я ему подарок подарила!

— Ты умница.

— Женя нехороший? — спросила она.

Мне было приятно слышать, что она не стала добавлять “папа”.

— Я с ним больше не дружу. Мы серьезно поссорились, и наша дружба закончилась.

— А с Алексом ты не будешь ссориться?

Это был сложный момент. Что я могу ответить на этот вопрос? “ Не буду” — как я могу обещать? “Буду” — и у Сони снова пошатнется почва под ногами.

Ребенку нужна стабильность. Один папа, второй… Так не должно быть! У моей дочки должна быть уверенность, что папа будет рядом. Пусть он пока для нее просто друг. Вернее, “родственник”.

В общем, я дала Алексу карт-бланш, о котором он не узнал.

— Я не буду с ним ссорится, — сказала я дочке.