В 1929 г. Каруцкий стал заместителем Бельского, перебравшись из Ашхабада в Ташкент, административный центр Средней Азии. В 1930–1931 гг. полпредом ОГПУ по Средней Азии работал видный чекист Л. Г. Миронов, сохранивший Каруцкого в должности заместителя. К 1930 г. грудь Василия украшали два ордена Трудового Красного Знамени — туркменский и узбекский, а также только что учреждённый боевой орден Красной Звезды. Борьба с басмачеством была оценена высоко — Каруцкий получил «звёздочку» номер четыре…

Эти награды ему достались, несмотря на досаднейший провал среднеазиатских чекистов, связанный с бегством управляющего делами ЦК КП (б) Туркмении и бывшего работника секретариата Сталина Бориса Бажанова. Тот пересёк туркмено-персидскую границу в новогоднюю ночь 1928 г., когда упившиеся в честь буржуазного праздника чекисты-пограничники совершенно утратили бдительность. Сам Каруцкий, лечивший свирепую азиатскую тоску исключительно водкой (оправдываясь тем, что огненная вода — отличная профилактика малярии), давал соответствующий пример своему аппарату. Бурная деятельность по ликвидации Бажанова, которую развил Василий, оказалась безрезультатной: посланные вдогонку переодетые туркменами красноармейцы опоздали, а нанятые головорезы-контрабандисты напрасно поджидали перебежчика у ворот тюрьмы в Мешхеде, куда тот был помещён персами ради его же безопасности. Но несколько дней спустя из ОГПУ пришел приказ отменить ликвидацию…

Встречавшийся с Каруцким будущий невозвращенец Г. С. Агабеков вспоминал, как чрезвычайно растолстевший Василий хвастался тем, как сразу после бегства Бажанова организовал похищение иранца, работавшего на англичан. Агенты Каруцкого ночью перебрались через границу, нашли нужного человека, отлупили как следует, завернули в простыню и доставили в Ашхабад. Знавший персидский язык Агабеков по просьбе Каруцкого допросил украденного агента, после чего Василий за парой бутылок водки как следует отметил «успех». С трудом ворочая языком, он рассказывал, как недавно был избран в члены ЦК республиканской компартии и получил орден, а потом попросил направлявшегося за границу Агабекова прислать ему шесть метров приличного материала на костюм, да еще духи и пудру «Герлэн» для супруги.

Несколько позже жена Каруцкого покончила с собой, что, как отмечал Агабеков, усилило давнюю тягу чекиста к алкоголю. Закавыка семейной жизни Каруцкого состояла в том, что именитый чекист имел неосторожность быть женатым на вдове белого офицера, расстрелянного большевиками (отметим, что многие чекисты согрешили в 20-е годы браками с офицерскими вдовами). Её сыном от первого брака Каруцкому сильно кололи глаза, и как-то он настоятельно предложил жене отправить мальчика к родителям. Несчастная женщина не выдержала разлуки с сыном и предпочла самоубийство.

С тех пор глава республиканского ГПУ вел привольную холостяцкую жизнь, вовсю приударял за чужими жёнами (С. Н. Миронов-Король, работавший заместителем Каруцкого в бытность того полпредом ОГПУ в Казахстане, даже вынужден был брать супругу-красавицу с собой в командировки), постепенно увеличивал привычную дозу алкоголя и лелеял, подражая всесильному зампреду ОГПУ Ягоде, обширную коллекцию зарубежной порнографии. Для доставки женщин Каруцкий завёл себе даже специального порученца[154].

Но в Средней Азии Каруцкий не только гонялся за юбками, пил, объедался и пополнял гардероб. Не забывая о борьбе с английской разведкой, он подставлял ей своих людей, которые, представляясь перебежчиками, являлись к резиденту Интеллидженс Сервис в Иране. Под видом добытой информации они доставляли ему состряпанную Каруцким липу, после чего завербовывались ничего не подозревавшими англичанами. А у туркмена Джабара, одного из лучших английских агентов в Мешхеде, люди Каруцкого, по сообщению всё того же Агабекова, завербовали сына, получая от него все сведения, добываемые отцом для британцев.

В Мешхеде тогда жило много эмигрантов из Советского Союза — русских, узбеков, туркмен, татар. Город был базой для различных белоэмигрантских организаций, сотрудничавших с Интеллидженс Сервис. По обе стороны советско-иранской границы кочевало беспокойное племя туркмен-йомутов, исправно пополнявшее многочисленные басмаческие отряды. За один 1930 г. басмачи отбили у властей 1.317 гружёных хлебом верблюдов — к удовольствию англичан и крайнему возмущению Москвы[155].

Но и Каруцкий не дремал. В начале 1930 г. ташкентские гепеушники распространили слухи о якобы действовавшей в городе тайной организации «русских контрреволюционеров», чтобы от её имени послать в Иран несколько человек. Дабы сомнений в их причастности к антикоммунистическому подполью не было, чекисты разбросали в Ташкенте противоправительственные листовки, а немного погодя громко сообщили о раскрытии контрреволюционной организации, некоторым членам которой, дескать, удалось уйти в Иран. Англичане «купились» на провокацию и до самого 1935 г. не подозревали, что имеют дело с чекистами.

Согласно официальным данным, в 1929–1932 гг. чекисты Туркмении легендировали существование в приграничных районах националистической организации и смогли внедрить своего агента в английскую разведку, что помогло вскрыть резидентуру Интеллидженс Сервис в Туркмении. Как сообщает учебник истории КГБ, осенью 1932 г. в Туркмении была раскрыта ещё одна вражеская резидентура: арестованы 23 «британских агента» (явно дутая цифра! — А. Т.), а также видный деятель туркменской эмиграции Вафаев.

В области политического сыска Каруцкий также был на высоте: так, в Фергане в январе 1930 г. была раскрыта «контрреволюционная организация» из 18 участников, в которую был включён и редактор газеты «Янги Фергана» Л. Алимов. Организации приписывалось умышленное вредительство в хлопководстве и возбуждение таким путём недовольства населения, а редактор был обвинён в том, что браковал статьи про успехи дехкан в ирригации и вредности уразы (поста). А в начале сентября 1930 г. в Ташкенте была арестована эсеровская нелегальная группа из ссыльных эсеров во главе с Е. Е. Колосовым. О качестве собранных чекистами «улик» говорит тот факт, что бывший член ЦК ПСР Колосов отделался в итоге тремя годами ссылки за участие в «антисоветской организации»[156].

Коллективизация взорвала политическую ситуацию в регионе. Каруцкий в начале февраля 1930 г. сообщал в ОГПУ, что из Казахстана прибыло более тысячи хозяйств «голодобеженцев» с большой примесью «байских контрреволюционных элементов», которые ведут агитацию о притеснениях со стороны властей и встречают сочувствие местного населения. Выросла эмиграция, многие дехкане готовились уйти в Западный Китай и Афганистан. ГПУ Туркмении срочно готовило операцию по «изъятию бегущих кулаков». В феврале 1930 г. Г. Г. Ягода и помощник начальника Секретно-оперативного управления ОГПУ Я. К. Ольский отправили Каруцкому в Ташкент телеграмму (а копию — в Новосибирск Л. М. Заковскому): «Бегущих кулаков-одиночек арестовывайте, группируйте по два-три вагона, направляйте [в] Сибирь [в] ссылку, где они Заковским должны быть посланы на работу. Бегущих кулаков [с] семьями задерживайте для направления [в] Казахстан…»