самых колен заботливо  расставляет на прикроватном столике завтрак.

– Доброе утро, – поприветствовала я обоих. – Алекс, как самочувствие?

Когда Хрома поднял на меня свои синие глаза, во взгляде я прочла всю палитру эмоций, и щеки мои потеплели от стыда.

– Вашими стараниями, – хмыкнул он. – И вам не хворать.

Повисла неловкая пауза, девушка-лонгоморф, судя по вздоху, уходить не хотела. Но наше многозначительное молчание сделало свое дело и ей пришлось удалиться, оставив нас с Алексом вдвоем.

Меня распирало от неловкости, сочувствия и восхищения. С одной стороны Хром в таком состоянии из-за меня, не влезь я со своими потугами, его бы так не опустошило. С другой – он сейчас необычно слабый и это почему-то показалось мне милым – когда ещё увидишь Алекса Хрома, которому даже с постели подняться трудно. А с третьей – то, как он с суровой молчаливостью выдерживал напряжение во время обряда, заставляет трепетать.

В окно светит полуденное солнце, щебечут неведомые птички, а я стою возле кровати Алекса и не знаю, куда себя деть. Переживания и волнения меня так извели, что я не выдержала и, шумно выдохнув, сказала:

– Алекс, прости, что тебе так досталось. Я не думала, точнее не хотела, чтобы ты пострадал.

– Знаю, – слабым голосом ответил Хром. – Ты никогда не думаешь.

Мне бы обидеться, но его слова прозвучали так мирно, что я невольно улыбнулась и попросила:

– Не сердись. Просто вы с Соловьем опять все начали делать сами. А мне ничего не сказали.

Губы Алекса скривились в усмешке.

– Если бы тебе ничего не сказали, ты не пришла бы на поляну и не влезла бы в обряд. У некоторых соловьев очень длинный язык.

Алекс хоть и ослабленный, но дыхание силы я от него все же ощутила. Кожа моя пошла необъяснимыми пупырышками и чтобы не показывать своего смятения, я демонстративно села на край топчана.

– Если бы не мое вмешательство, к нам бы не попал Миха, – сообщила я деловито, а сама подумала, что появление медведя можно трактовать двояко. Это для меня его присутствие облегчение. А для Алекса – скорее новую ответственность за подчиненного.

Но, к моему удивлению, вместо упреков и возмущения я услышала от Хрома то, чего не ожидала.

– Значит мне будет полегче, – сказал он.

Взгляд его остановился на мне и стал таким пронзительным, что у меня зазудело в затылке. Возможно, он снова пытается применить свою магию, чтобы залезть мне в голову. Что странно – Алекс в курсе, что у меня выработался иммунитет.

Тогда что это за взгляд, от которого у меня пересыхает во рту и в животе вспыхивает настоящее солнце?

– Я одного не понимаю, – набравшись смелости, сказала я. – Почему ты так переменился и теперь все время меня защищаешь? Ты же готов был на все, чтобы выдворить меня из агентства и академии. Куда делать ненависть?

Вздох Алекса прозвучал устало, а потом его ладонь накрыла мои пальцы и согревающее тепло потекло по руке, распространяясь по всему телу. Смущение, которое меня моментально охватило, постаралась не показывать, но все равно чувствую, как запылали щеки. Что же это такое…

– Яра, – произнес Хром, не сводя с меня взгляда, – я тебе сто раз говорил, что у меня к тебе нет и не может быть ненависти.

Его робкое прикосновение выбило почву из-под ног, вскружило голову и заставило мысли ускакать беспорядочной чехардой вообще не в ту степь.

Я сглотнула тугой комок и выдохнула:

– Говорил. Но от тебя исходят противоречивые сигналы. Как их понимать?

Лицо Алекса исказилось скорбной гримасой боли, которую уже не скрыть. Я не поняла – ему сейчас так тяжело, потому что травмировался во время обряда или это душевная рана, которая дала о себе знать.

– Яра, я просто пытаюсь тебя защитить, – неожиданно тихо сказал Хром.

То, как он это произнес, отдалось эхом в каждой моей клетке, зазвенело колоколами и затрепетало. Любая студентка академии очумела бы, услышать такое от Алекса Хрома. Именно это произошло со мной.

– От чего? – робко спросила я.

Алекс протянул скорбно:

– Яра, я так не хочу посвящать тебя во все это…

Загоревшаяся было надежда на прояснение вспыхнула и исчезла в момент, а меня накрыла волна праведного негодования. Глаза почему-то защипало от влаги, я сама не поняла, почему вдруг стала такой плаксивой.

– Ну и сиди тут, – буркнула я и резко поднялась.

– Яра, не обижайся…

– Я имею право знать, что с тобой происходит, – убежденно огрызнулась я и вылетела из лекарской быстрее, чем Алекс успел ответить.

Я бежала по деревянным ступенькам, сама не понимая, какая муха меня укусила. Но мне до дрожи, до визга и крика хотелось понимать, какая боль занозой колет Алекса Хрома. Потому  что  именно эта боль причина нашего с ним разлада и преграда между… Ох, мамочка… Ежу понятно, между чем. Если бы не его тайна, я могла бы… Мы могли бы… Ох… Но нет, Алекс Хром слишком гордый, чтобы показаться слабым! И поэтому его агентскому величеству легче разогнать всех подальше, а самому покрыться ледяной коростой, что бы никто и никогда не смог пробиться к его пламенному мотору. А он пламенный. Я ведь чувствую.

Раздираемая эмоциями и  дыша, громче, чем конь в галопе, я выбежала во двор и ринулась к таверне, чтобы хоть там немного успокоиться и заесть стресс.

Но добежать даже до дверей мне не удалось. Со стороны дерева с воротами раздался жуткий треск.

Глава 18

Дерево, выполняющее роль ворот, покачнулось, его исполинская крона зашелестела и на двор посыпался дождь из багровых листьев. Девушки завизжали, территория моментально наполнилась криками и командами, народ в панике забегал.

Перепугавшись, я замерла и завертела головой. Из центрального дерева выбежал вождь Аластар со вскинутой ладонью, в которой вертится голубая сфера, готовая в любую секунду сорваться в атаку. Из разных избушек, как горох, высыпал отряд Кэйлин, сама она, словно ниндзя, выпрыгнула прямо передо мной

Я вскрикнула:

– Что происходит?

– Не знаю! Нападение! – коротко бросила она. – В укрытие, быстро!

Укрытие я себе представляла, как подвал или окоп, но такого здесь нет и я рванула к ближайшей двери. По счастливому совпадению она оказалась дверью в лекарскую, из которой я только выбежала.

Позади кто-то заорал, громыхнулоо и страшно затрещала древесина, это меня подогнало так, что расстояние до лекарни я преодолела за несколько секунд.

Но попасть внутрь мне не позволили. Болезненный рывок за волосы с силой дернул меня назад, аж в шее хрустнуло, я вскрикнула и опрокинулась