Мысль об Алексе резанула по сердцу и обожгла грудную клетку, будто туда сыпанули горящих углей. На глазах навернулись слезы, а дыхание перехватило.

– Хром…

Он не мог выжить в той мясорубке. Слишком много кровососов накинулись на него, а он так ослаб после обряда, что едва стоял на ногах. Мамочка… Алекс, неужели ты… Погиб?

Если бы сейчас потолок рухнул на меня всей исполинской массой, наверное, мне не было бы так больно. Сердце сжалось железной лапой, когда представила, как он отчаянно сражался с безжалостной ордой кровожадных тварей, как слабел, падал, как жизнь покидала его сильное и красивое тело.

Из груди вырвался стон, я всхлипнула, глаза затуманились. Разум отказывался верить в то, что Алекса Хрома больше нет. Душа рвалась на части, а меня скрутило судорогой боли. Потеряв остатки сил, я упала на край алтаря, парализующий спазм в районе солнечного сплетения обжег меня и растекся по всему телу. Давящие и опаляющие слезы молча потекли по щекам.

– Алекс…

За время, проведенное с ним в Небулане, Алекс открылся мне с совсем другой стороны. Исчез надменный и высокомерный агент, на его место пришел самоотверженный защитник и глава группы. Он всегда брал на себя ответственность, просчитывал ситуацию и думал на десяток шагов вперед. А я этого не понимала. Там, в академии мне его поведение казалось эгоистичным и бессмысленным. Но только здесь, в условиях настоящего боя поняла, какая ноша давила на его плечи. Я так и не узнала, что он скрывал и почему так отчаянно пытался выдворить меня из магического мира. Может быть в этом и была логика, ведь в Небулане он только и делал, что защищал меня. Всеми способами… Если бы я не вмешалась в обряд, он бы не ослаб и смог бы противостоять кровососам…

Новый спазм боли, сдобренный глубоким чувством вины скрутил меня так, что я тихонько завыла, пальцы скрючило, я впилась ногтями в теплый камень. Порода заискрилась, а я пропорола в ней четыре неглубокие борозды, наполнив воздух запахом горелого камня. В эту секунду я не думала о том, как это получилось. Меня сжигала боль.

Она бы продолжила меня разъедать ещё очень долго, если бы сверху не появилось бледно голубое сияние, такое же, как исходит от клинописи на стенах, и не встряхнуло мое внимание.

Спазмы и боль никуда не делись, но теперь мне пришлось хоть и с трудом, но сесть. Снова оглядевшись я спросила уже громче в пустоту:

– Кто здесь? Где я?

Что-то клацнуло, будто кто-то щелкнул пальцами. Обжигающе-холодный порыв ветра растрепал мне волосы, а когда он кончился, я услышала в глубине зала шелест, как если бы кто-то тащил по полу ткань.

Голос, разрезавший после этого тишину зала, остался в моей памяти навсегда. Кровь в венах заледенела, а конечности оцепенели. Гулкий, низкий и глубокий, как колокольный набат, этот голос вызывал животный ужас и желание молиться всем богам одновременно, только бы больше никогда не сталкиваться с ним.

– Кто бы мог подумать, что эта падаль Умилан сможет создать такое.

Смысла сказанного я не поняла, но поджала колени и попыталась накинуть на себя кокон жизни. Страшный голос прозвучал снова.

– Не утруждайся, девочка. На этом алтаре твоя магия может лишь отдавать.

Горло мое пересохло от страха, не знаю, где нашла в себе смелость спросить:

– Кто ты?

Послышалось негромкое, но от этого не менее пугающее хмыканье.

– Обычно, чтобы задать мне вопрос, нужно пасть на колени и умолять пощадить, – произнес после этого голос. – Но ты лишь глупая девчонка с Земли, у которой одно предназначение. Так что я прощу тебе дерзость.

Жуткая догадка зашевелила мне волосы на затылке. Верить в то, что она реальна отказывается каждая моя клетка, но факты говорят об обратном. Животный страх перед смертью, который тлеет в каждом живом существе, холодной змеей завертелся в животе, я инстинктивно отсела подальше на дальний край алтаря.

Но вслух я ляпнула то, что в подобной ситуации звучит глупее всего.

– Я тебя не боюсь.

Послышался утробный смешок.

– Ты отдаешь себе отчет, кого именно не боишься?

Я понимала – совсем не важно, буду я молчать или нет. Все равно эта алчная кровососущая тварь будет стоять на своем. С моей магией они снова что-то сделали, точнее сделал алтарь, он блокирует чары и заклинания, оставляя от них крохотную часть. А основной мой резерв направит на ужасные цели кровососов. Так что собрав волю в кулак, я ответил мрачно и решительно:

– Десмонд Варгас. Я знаю, кто ты такой.

– В самом деле? – отозвался утробно он.

Снова послышался шелест одежды. Он приближался, и через какое-то время в свете голубых надписей на стенах зала в воздухе я разглядела силуэт. Он плыл над залом на высоте около пяти метров, как раз соответственно алтарю, иногда касаясь плащом пола.

По мере того, как силуэт приближался, он становился все крупнее, а меня от страха все сильнее вжимало в каменный алтарь.

Когда он, наконец, выплыл в освещенную голубым сиянием алтаря зону, у меня перехватило дыхание, а эмоции вспыхнули единым фонтаном. Кровь будто закипела, сердце больно ударилось в грудную клетку. Я не сразу поняла, что это лишь магия, по всей видимости, связанная с самими обликом Десмонда Варгаса.

А облик его можно описать одним словом – дьявол. Точнее, дьявольская красота. Красив он на столько, что хочется кричать, упасть на землю и в исступлении рвать на себе одежду, умоляя, чтобы он лишь коснулся, хотя бы посмотрел, одарил своим присутствием. Черный с длинным ворсом плащ и красной подбивкой, ниспадает до самого пола, красная рубашка расстегнута до груди и в проеме на алебастрово-белой коже гипнотически перекатываются рельефные грудные мышцы. Острые скулы и подбородок, невозможным образом сочетаются с волевыми чертами, иначе и быть не может, без воли он не смог бы управлять таким количеством кровососов. Губы небольшие и чувственные, как раз такие, чтобы заставлять на них неотрывно смотреть. Будь на моем месте любая другая, один только их вид свел бы с ума. Большие глаза с радужками цвета красного чая смотрят властно и магнетически из-под надвинутых густых бровей. А волосы черным, водопадом вьются по плечам до самых лопаток. Возраст определить сложно – то ли тридцать, то ли все пятьдесят.

Рухнуть к его ногами и в истоме разодрать на себе блузку, подставив шею, горло, грудь и все тело в готовности вечно служить этому существу – именно это провоцирует его вид.

Не будь