Не мешало бы мне встретиться со следователем. Узнать, где находится это кладбище, да и вообще... Теперь, надеюсь, он убедился, что с оперативной работой я знакома не только по художественным фильмам, и не будет таким сдержанным в разговорах со мной.

Тут я вспомнила о Давыденко, и мне стало стыдно, что я так и не поблагодарила его за то, что он поспособствовал моему освобождению. Ведь шутки шутками, а за проникновение в номер Эльвиры меня и правда легко было привлечь.

– Тарас Богданович? Это Иванова Татьяна.

– А-а-а... Ось вона, подывытэся! Ну, навели вы у нас тут шороху...

– Извините, уж как вышло... Спасибо, что помогли мне из темницы выйти.

– Та шо уж там...

– Нет, нет! Сергей Денисович – человек серьезный и, если бы не вы...

– Та ладно... Злодея-то спыймалы?

– Поймали.

– Ну и ладнэнько.

Едва я закончила разговор с Давыденко, как в кабинете появился Иванов.

– Ну вот... вот и хорошо, – потирая руки, приговаривал он. – Ох, как вы надымили тут! Девушка не должна курить. Что за безобразие?

– Ох... и не говорите. Не должна – это точно.

Бедный, он и не предполагал, что если бы я рассказала ему, как продвигалось это расследование, то он замучился бы удивляться, как много там было всего такого, чего девушка делать не должна.

– Как там Настя?

– Ничего, уже ничего. Правда, пришлось сделать ей успокоительный укол, но, надеюсь, это уже в последний раз. Ведь злодея поймали?

– Да.

– Ну вот и прекрасно!

– Что ж, Степан Измайлович, раз все так прекрасно, я, пожалуй, пойду. Ставьте девочку на ноги, думаю, очень скоро ее захотят навестить, и надеюсь, в ее жизни будут теперь только приятные неожиданности.

– Да, но вы так и не рассказали мне, кто за ней охотился и для чего этим людям понадобилось накачивать ее такими сильнодействующими препаратами?

Признав справедливость требований доктора и вспомнив, что я действительно обещала ему все рассказать, я вкратце сообщила ему историю с наследством и, наслушавшись его «охов» и «ахов», отправилась наконец в свою гостиницу.

В номере все было перевернуто вверх дном, но это совсем не расстроило меня. Я слишком устала. Достав из-под подоконника паспорт, я кое-как восстановила видимость порядка и легла спать. Работа моя еще не была закончена, завтра снова предстоял напряженный день, и нужно было как следует отдохнуть перед последним рывком.

Я проснулась около десяти часов утра. Для меня это было невероятно поздно, но, видимо, сказывалась усталость последних дней.

Заказав кофе и легкий завтрак, я решила позвонить следователю и узнать, смогу ли встретиться с ним.

– Да, разумеется, – с несколько удивившей меня готовностью ответил Сергей Денисович.

– Я бы хотела несколько подробнее узнать обстоятельства убийства Эльвиры Колобковой и...

– Хорошо, приезжайте, мы поговорим.

Плененная таким гостеприимством, я наспех проглотила свой завтрак и поспешила на свидание со следователем.

Когда я приехала, выяснилось, что он только что закончил допрашивать Колаева и, по всей видимости, его столь доброжелательное отношение ко мне объяснялось тем, что, рассказывая историю своих похождений, Колаев упомянул и о моем скромном участии. Кажется, только теперь дотошный Сергей Денисович поверил наконец, что оперативная работа знакома мне не из фильмов.

– А от вас, оказывается, не так-то просто отделаться, – лукаво улыбаясь, говорил следователь.

– Надеюсь, – скромно опустив глаза, отвечала я. – Но кто же он, наконец, такой, этот Колаев?

– Он работал охранником у Колобковых. Был личным телохранителем Эльвиры, ну, а потом...

– Любовником?

– Да. Именно поэтому она решилась поручить ему такое... деликатное дело.

– Ясно.

Предположение о претензиях Колаева на наследство отпадало. Очевидно – убил ее не он.

– А как он вычислил меня?

– Когда он увез Настю из монастыря, при ней, разумеется, не было никаких документов. А бумаги им нужны были обязательно. Ведь медицинское освидетельствование должно было пройти по всем правилам. Вот он и решил ночью проникнуть в монастырь и выкрасть документы. Но, как человек осторожный и предусмотрительный, он не забыл и о том доме в Тополевке, где Настя жила до своего поступления в монастырский приют. Там могли остаться какие-либо нежелательные свидетельства пребывания девочки. Например, что-то свидетельствующее о том, что она была вполне здорова и у нее никогда не было психических отклонений. Или, наоборот, он мог найти что-то такое, что можно было использовать в своих грязных интересах. В общем, он хотел там «почистить». Когда он приехал, причем зная, что дом пуст, заявился средь бела дня, ничего не опасаясь... Так вот, когда он приехал туда, то заметил возле церкви вашу машину. Если я правильно понял, Тополевка – село... скажем так, не слишком процветающее?

– Не слишком.

– Ну вот. Присутствие машины, да еще возле церкви, где сам он наводил справки о Насте, показалось ему подозрительным, и он запомнил номер. А уж когда увидел ту же самую машину у монастыря, у него пропали последние сомнения. Он понял, что девочку разыскивает кто-то еще и что ему могут помешать. Тогда он стал мешать вам.

Тут Сергей Денисович устремил на меня пытливый взгляд, и я поняла – о том, как именно Колаев «мешал» мне, ему тоже было известно. «Послушал бы это доктор Иванов, – думала я, пока следователь буравил меня своими серыми глазками. – Что бы, интересно, тогда он сказал о девушках и о том, чего они не должны делать?»

– Приехав в Петербург, – продолжал между тем следователь, – Колаев встретился с Эльвирой на вокзале. Она сняла для него номер в неприметной гостинице, и на первое время они оставили девочку там, а сами поехали в больницу, договариваться с психиатром. Настя все время спала, ей делали уколы и... почти не кормили.

– Да, это было заметно.

– Вечером они поместили девочку в клинику, а сами стали готовиться к выезду за границу. Учитывая, что ребенка они хотели представить больным и при этом не состояли с ним в кровном родстве, выехать и вывезти девочку было не так-то просто. Решением этих проблем они и занимались все это время.

– А в день убийства Эльвиры?

– В этот день они заходили в больницу к Насте, потом были в финском посольстве, а потом Колаев поехал в свою гостиницу, а Колобкова – на кладбище. Она, по словам Колаева, давно уже собиралась сходить на могилу к своим родителям и вот... отправилась туда. В сущности, у Колаева на время убийства нет алиби, но я не думаю, что убийца – он.

– Я тоже так не думаю. Вы не могли бы подробнее объяснить мне, где находится это кладбище?