Теперь предстояло только ждать. Я была уверена, что рано или поздно кто-нибудь подойдет ко мне. Происходящее чем-то напоминало рыбалку, и поскольку в качестве наживки выступала бутылка самогона, я не сомневалась, что кто-нибудь обязательно клюнет.

Так оно и вышло. Через некоторое время на горизонте появился небритый мужчина, костюм которого мог бы смело составить конкуренцию даже моему наряду. Постояв для вида у одной из могил, он подошел ко мне.

– Родственники ваши? – кивнул он на памятник.

Я криво усмехнулась, давая понять, что оценила его шутку.

– Ага, родственники. Вот, закусон оставили, видал?

– Тебя здесь раньше не было, – произнес мужчина, косясь на бутылку.

– Меня не было, зато дружок мой был. Выпьешь? – гостеприимно предложила я, указывая на стакан.

– Не откажусь, – на лице моего собеседника сразу появился энтузиазм.

– А ты кто, сторож, что ли, здесь? – спросила я, когда он осушил емкость до дна.

– Я-то? – спросил мужчина, отламывая микроскопический кусочек печенья. – Ну да, вроде того.

– А дружка моего знаешь? Он говорит, у вас тут хорошо... денег можно... слупить.

– У нас-то? С кого тут у нас лупить-то? С этих, что ль? – он снова кивнул на памятник. – С родственников твоих?

Я снова усмехнулась.

– Ну, не знаю, с кого. Только недавно он тут и деньгами, и еще кое-чем разжился...

– Не знаю... Эй, Вась! – позвал он еще одного типа, который давно уже нарезал круги вокруг нас, но приблизиться не решался. – Ты не знаешь, кто это тут у нас деньги нашел?

– Деньги? Не знаю, – пробормотал подошедший Вася, впившись глазами в бутылку.

– Слышь, угости человека, видишь – душа горит, – попросил за него приятель.

Я налила и Васе.

– Она, вон, слышь, говорит, что дружбан ее здесь у нас деньгами разжился. Слыхал?

– Это ты чего-то напутала, – сказал Вася, занюхивая выпивку печеньем. – Хотя у нас деньги достать тоже можно... если не зевать, – заговорщически подмигнул Вася, косясь на бутылку.

– Как это?

– А ты налей, может, и расскажу.

Я налила.

– Человек к нам тут один ездит... – медленно начал Вася, как бы раскрывая страшный секрет. – Металлами интересуется, и вообще... Так что, ежели ты не дурак, всегда с деньгами будешь.

Признаюсь, я была разочарована. Судя по таинственному началу, я предполагала, что услышу сейчас как минимум об осквернении могил и подпольной продаже зубных коронок, снятых с покойников. А оказалось, что речь идет о банальных медных табличках.

– И часто приезжает? – безо всякого энтузиазма поинтересовалась я.

– Да почти каждый день. Кладбище-то у нас большое...

Мы сидели не очень далеко от сторожки, и, как бы в подтверждение только что сказанного, возле нее вдруг послышался рев мотора. Мои собеседники как по команде снялись с места и поспешили на этот призывный звук. Я же никак не могла ответить на вопрос: как мне оценивать результаты проделанной работы? Должна ли я сделать еще одну попытку или лучше не мучиться напрасно, а сразу признать, что моя миссия с треском провалилась? Обуреваемая сомнениями, я отправилась вслед за своими новыми друзьями.

– Ну, – говорил бойкий светловолосый парень, стоявший у старенького оранжевого «Москвича», – нарыли чего-нибудь?

– Вот, – говорил Вася, разворачивая какую-то грязную тряпочку и протягивая парню кусок металла. – Это никель. Да, никель.

– Да уж куда тебе... никель, – отвечал ему парень, скептически разглядывая металл.

«Они ни словом не обмолвились об убийстве, – думала между тем я. – Не знали? Быть этого не может! Скорее всего, это событие не оставило в их душах глубокого следа. И это, по-видимому, должно означать, что убийца им незнаком. Если бы это был кто-то из их среды, думаю, они упомянули бы еще об одном способе разжиться деньгами...»

Похоже, на кладбище делать мне больше нечего. Ниточка не привела никуда, и следовало начинать с какого-то другого конца. Но на уровне подсознания, еще с той моей первой (и, к счастью, последней) ночи в камере, когда мне приснились кошки с бомжами, меня не покидало ощущение, что где-то в этом деле мне уже встречалось упоминание о бомжах. Но где? Этого я не могла вспомнить, как ни старалась. Поэтому я все еще колебалась, стоит ли мне так вот сразу покидать кладбище. Бомжи здесь были просто классические. Может быть, спросить об этом убийстве, так сказать, в лоб? Открытым текстом? Но теперь сделать это мешал парень на «Москвиче».

– А это что, новенькая, что ли, у вас? – вдруг спросил парень, указывая прямо на меня.

– Ну... это... – как-то позамялись мои новые друзья.

– Я друга ищу, – сказала я. – Он говорит, что недавно здесь деньги нашел. Я и подумала, может, он опять здесь?

– Деньги нашел... Ха! Пусть скажет мне место, я тоже пойду там поищу.

Сторожа подобострастно засмеялись.

– А это не он тут тетку на днях грохнул, дружбан-то твой? – проницательно глядя на меня, спросил парень. – Грохнул и ограбил, а тебе сказал, что деньги нашел. А?

– Мой такими делами не занимается.

– Да? А то смотри, мои ребята быстро куда надо сообщат.

«Ребята» смущенно пожимались, но было совершенно ясно – они сделают все, что велит им этот веселый парень. Велит заложить – заложат, велит молчать – костьми лягут, но не сдадут. Кроме того, я окончательно уверилась в том, что к убийству они не причастны.

Сама я в разговоре об этом не упоминала, следовательно, могла и не знать, и если бы они имели к этому какое-то отношение, то, конечно, не стали бы так легко трепаться об этом случае.

– А что, у вас тут и убить могут? – с интересом спросила я.

– У нас тут все могут, – многозначительно ответил парень. – Ты сама-то откуда взялась?

Приходилось отвечать. Парень явно «крышевал» эту хилую шарашку, и ссориться с ним мне было ни к чему.

– Я-то?.. – переспрашивала я, судорожно придумывая себе легенду.

– Ты-то, ты-то, – нажимал парень.

– Ну... на вокзале иногда тусуюсь, – вспомнив, где оставила сумку, наконец выговорила я.

– На вокзале... Вот и тусовалась бы... на своем вокзале. Нечего здесь лазить!

– Да я чего... я ничего... Думала, может, парня своего найду...

– Нечего, нечего тут! Давай садись, отвезу тебя на твой вокзал. И больше чтоб я тебя здесь не видел! Поняла?

– Да поняла, поняла. Чего ты завелся-то?

– А ничего. На днях тоже один... такой вот. Отвези, говорит, на вокзал. Сам в отрепьях, воняет весь, а расплатился баксами. Я, говорит, наследство получил. Знаем мы это наследство! А потом тетку эту нашли. Мне тут проблемы не нужны. Садись давай.