Позднее, когда готовилось переиздание в твердой обложке, издатель убрал «Экскурс» из сборника «Человек, который продал Луну и другие рассказы», но хайнлайновский «Экскурс» и сегодня столь же прекрасен, как и почти восемьдесят лет назад.

– Ты обязан в это поверить!

Это утверждение партнера заставило Джорджа Стронга фыркнуть:

– Делос, почему бы тебе не сдаться? Этой песне уже много лет. Когда-нибудь люди, возможно, доберутся до Луны, хотя я в этом сомневаюсь. В любом случае мы с тобой этого не увидим. Потеря энергетического спутника закрыла этот вопрос для нашего поколения.

Д. Д. Гарриман отмахнулся.

– Не увидим, если будем сидеть на жирных задницах и палец о палец не ударим, чтобы это ускорить. Но мы можем это сделать.

– Вопрос первый: как? Вопрос второй: зачем?

– «Зачем?» Этот человек спрашивает «зачем?». Джордж, в твоей душе есть что-нибудь, кроме дисконтов и дивидендов? Ты не сидел с девушкой теплым летним вечером, глядя на Луну? Не задумывался: а что же там творится?

– Да, один раз сидел. И простудился.

Гарриман поинтересовался у Всевышнего, зачем Он предал его в руки филистимлян. Затем снова обратился к партнеру:

– Я мог бы тебе сказать зачем – на самом деле зачем? Но ты бы меня не понял. Ты ведь хочешь знать «зачем» в смысле денег, не так ли? Ты хочешь знать, как «Гарриман и Стронг» и «Гарриман энтерпрайзис» могут на этом заработать?

– Да, – признал Стронг, – и, пожалуйста, не надо мне впаривать про туристический бизнес и баснословные лунные самоцветы. Уже наслушался.

– Ты хочешь, чтобы я представил тебе цифры по абсолютно новому типу предприятия, и знаешь, что я не могу этого сделать. Это все равно что спросить братьев Райт на Китти-Хок[46] насчет оценки количества денег, которые «Кертисс-Райт корпорейшн»[47] когда-нибудь заработает на строительстве аэропланов. Сформулирую по-другому. Ты ведь не хотел, чтобы мы занялись пластиковыми домами. Если б сложилось по-твоему, мы до сих пор сидели бы в Канзас-Сити, размежевывая коровьи пастбища и показывая дома, сдающиеся в аренду.

Стронг пожал плечами:

– Сколько на нынешний день заработала «Нью уорлд хоумс»?

Стронг принял отрешенный вид и подключил свой особый дар чисел – одно из его вложений в компанию.

– Э-э… на конец фискального года – сто семьдесят два миллиона девятьсот сорок шесть тысяч четыре доллара и шестьдесят два цента после уплаты налогов. К текущему моменту оценка составляет…

– Не важно. А какова наша доля?

– Ну, э-э… не считая доли, которую ты приобрел лично и продал мне позже, компания заработала на «Нью уорлд хоумс» за тот же период тринадцать миллионов десять тысяч четыреста тридцать семь долларов и двадцать центов до уплаты личных налогов. Делос, это двойное налогообложение следует прекратить. Подобное возмездие за бережливость наверняка приведет эту страну прямиком…

– Забудь, забудь! А сколько мы извлекли из «Скайбласт фрейт» и «Антиподс трансуэйс»?

Стронг сообщил и это.

– А мне, однако, пришлось пригрозить тебе членовредительством, чтобы заставить вложить хоть дайм[48] в приобретение патента на инжектор. Ты называл ракеты мимолетной причудой.

– Нам просто повезло, – возразил Стронг. – Ты не мог знать заранее, что в Австралии разразится крупная забастовка на производстве урана. Без нее группа «Скайуэйс» оставила бы нас в убытке. И кстати, «Нью уорлд хоумс» тоже бы провалились, не появись родтауны, создавшие для нас рынок, не ограниченный местными строительными правилами.

– И то и другое – чушь. Быстрый транспорт окупается; так было всегда. Что до «Нью уорлд», то когда десяти миллионам семей понадобились новые дома, а мы могли продавать их дешево, они их купили. Они бы не позволили строительным нормам все время мешать им. Мы шли на оправданный риск. Подумай о прошлом, Джордж, на каких предприятиях мы потеряли деньги, а какие окупились? Каждая из моих безумных идей разве не принесла доход? А наши вложения мы теряли только на «голубых фишках»[49].

– На некоторых осторожных сделках мы тоже что-то заработали, – запротестовал Стронг.

– Этого бы и на твою яхту не хватило. Будь честен сам с собой, Джордж: «Эндс дивелопмент компани», патент на интегрирующий пантограф, любой из моих диких планов, а мне приходилось тебя силком тащить, – все они сработали.

– Мне пришлось трудиться до кровавого пота, чтобы они сработали, – проворчал Стронг.

– Вот поэтому мы партнеры. Я ловлю за хвост диких котов; ты их обуздываешь и запрягаешь в работу. Теперь мы отправляемся на Луну – и ты заставишь ее заплатить за это.

– Говори о себе. Я на Луну не отправляюсь.

– А я отправляюсь.

– Тьфу! Делос, то, что мы разбогатели на твоих предчувствиях, не отменяет железного факта: будешь и дальше рисковать – проиграешь последнюю рубашку. Знаешь старую поговорку: повадился кувшин по воду ходить…

– К чертям, Джордж, я отправляюсь на Луну! Если ты не хочешь меня поддержать, ликвидируем партнерство, и я сделаю это один.

Стронг побарабанил пальцами по крышке стола:

– Погоди, Делос, никто не говорил, что отказывается поддерживать тебя.

– Или уди рыбу, или режь леску. Теперь появилась возможность, и я принял решение. Человеком-на-Луне буду я.

– Ну ладно… пойдем, а то опоздаем на встречу.

* * *

Покидая их общий кабинет, вечно бережливый Стронг позаботился выключить свет. Гарриман видел это уже тысячи раз, но сегодня не удержался от комментария:

– Джордж, а как насчет того, чтобы гасить свет автоматически, когда уходишь из комнаты?

– Гм… а если в комнате кто-то останется?

– Ну, тогда сделать выключатель так, чтобы он был замкнут, пока в комнате кто-либо есть, – например, настроить его на тепловое излучение человеческого тела.