– Слишком дорого и сложно.

– Необязательно. Я подброшу эту идею Фергюсону, чтобы он с ней повозился. Это должен быть выключатель размером не больше нынешних и достаточно дешевый, чтобы сэкономленное электричество окупило его за год.

– И как же он будет работать? – спросил Стронг.

– Почем я знаю? Я не инженер; это задача для Фергюсона и других ребят с образованием.

– Коммерчески это невыгодно, – возразил Стронг. – Гасить свет, покидая комнату, – вопрос темперамента. Мне это хочется делать, тебе – нет. Если кому-то не хочется, такой выключатель его не заинтересует.

– Заинтересует, если потребление электроэнергии останется нормированным. Сейчас энергии недостает; далее будет только хуже.

– На время. Предстоящая встреча как раз все поправит.

– Джордж, на свете нет ничего более постоянного, чем вре́менные ограничения. Выключатели будут продаваться.

Стронг взялся за блокнот и стило:

– Завтра я свяжусь с Фергюсоном насчет этого.

Гарриман уже позабыл тему разговора и больше о ней не вспоминал. Они поднялись на крышу; помахав такси, он повернулся к Стронгу:

– Сколько мы можем получить, реализовав наши вложения в «Родуэйс» и «Белт транспорт корпорейшн»… и, да, в «Нью уорлд хоумс»?

– Э-э! Ты рехнулся?

– Возможно. Но мне потребуется вся наличность, которую ты сможешь вытрясти. «Родуэйс» и «Белт транспорт» все равно никуда не годятся; от них надо было избавиться еще раньше.

– Ты точно рехнулся! Это единственное устойчивое предприятие, которое ты спонсировал.

– Когда я его спонсировал, оно не было устойчивым. Поверь мне, Джордж, родтауны клонятся к упадку. Они постепенно агонизируют, как в свое время железные дороги. Через сто лет на континенте не останется ни одного. По какой формуле зарабатывают деньги, Джордж?

– Покупай дешево, продавай дорого.

– Это только половина… твоя половина. Нам следует угадывать, в каком направлении пойдут дела, подтолкнуть их и проследить, чтобы вовремя соскочить с подножки. Ликвидируй все это, Джордж; мне нужны деньги, чтобы действовать.

Опустилось такси; они сели в него и взлетели в воздух.

Такси доставило их на крышу Гемисфер-пауэр-билдинг; они прошли в зал заседаний энергетического синдиката, спрятанный под землей настолько же глубоко, насколько возвышалась над ней крыша. В те дни, несмотря на мирные годы, магнаты имели привычку обосновываться в местах, относительно защищенных от атомных бомб. Впрочем, помещение не было похоже на бомбоубежище; оно выглядело как комната в роскошном пентхаусе, поскольку в «панорамном окне» за спиной председателя открывался убедительный вид на город с вершины здания, откуда велась непрерывная стереотрансляция.

Остальные директора уже собрались. Когда прибывшие вошли, Диксон кивнул, поглядел на палец с часами и сказал:

– Что ж, джентльмены, наш нарушитель спокойствия явился, можем начинать. – Он занял место председателя и постучал, призывая к порядку. – Протоколы последнего заседания, как всегда, на ваших блокнотах. Сообщите, когда будете готовы.

Поглядев на сводку перед собой, Гарриман почти сразу же нажал выключатель у края стола – зажегся зеленый огонек. Почти все директора сделали то же самое.

– Кто там тянет? – поинтересовался Гарриман, оглядываясь. – А, это ты, Джордж. Поторапливайся.

– Я привык проверять цифры, – раздраженно произнес его партнер, нажав свой тумблер.

Перед председательствующим Диксоном зажегся зеленый огонек побольше; тогда тот, в свою очередь, нажал кнопку рядом с собой, и над его столом засветилось табло «ЗАПИСЬ».

– Отчет об операциях, – сказал Диксон и коснулся еще одного переключателя.

Появившийся ниоткуда женский голос начал доклад, за которым Гарриман следил по листу бумаги перед собой. В настоящее время работали тринадцать ядерных реакторов типа Кюри – на пять больше, чем на прошлой встрече. Реакторы Саскуэханны и Чарлстона приняли на себя нагрузку, ранее занятую у Атлантик-Сити, и дорожные пути этого города вышли на нормальную скорость. Ожидалось, что через две недели дорога Чикаго—Лос-Анджелес заработает на полной скорости. Электроэнергия будет пока нормироваться, но кризис закончился.

Все это было очень интересно, но не для Гарримана. Кризис, вызванный взрывом энергоспутника, был успешно преодолен – очень хорошо, но внимание Гарримана приковал тот факт, что вопрос о межпланетных путешествиях таким образом опять был отложен – возможно, навсегда.

Когда три года назад было разработано искусственное изотопное топливо Харпера—Эриксона, казалось, что тем самым не только была решена дилемма чрезвычайно опасного и в то же время совершенно необходимого для экономики всего континента источника энергии, но и открылось простое средство для космических полетов.

Аризонский ядерный реактор был установлен на одной из самых больших ракет от «Антиподс», ракета действовала на изотопном топливе, вырабатываемым в самом реакторе, и все это было выведено на околоземную орбиту. Намного меньшая ракета осуществляла челночные рейсы между спутником и Землей, снабжая персонал реактора и доставляя обратно синтетическое радиоактивное топливо для энергоемких земных технологий.

Состоя в директорате энергетического синдиката, Гарриман поддерживал идею этого спутника – с задней мыслью использовать вырабатываемое топливо для лунного корабля и таким образом почти сразу осуществить первый полет на Луну. Он даже не пытался вывести из спячки Министерство обороны; он не желал никаких правительственных субсидий, дело было верным, его мог организовать любой – и организует его он, Гарриман. Корабль у него был, скоро будет и топливо.

Корабль представлял собой снятое с рейсов грузовое судно его собственной компании «Антиподс» с замененными химическими двигателями и демонтированными крыльями. Расконсервированная «Санта-Мария», бывший «Брисбен»[50], ждала только заправки топливом.

Но топливо поступало медленно. В первую очередь оно предназначалось для челночной ракеты; далее шли неотложные нужды сидящего на голодном пайке континента – и эти нужды росли быстрее, чем за ними поспевал энергоспутник. Вовсе не собираясь обеспечить Гарриману поддержку «бесполезного» полета на Луну, синдикат сделал ставку на безопасные, но менее эффективные низкотемпературные реакторы типа Кюри на солях урана и тяжелой воде, чтобы использовать уран непосредственно для утоления растущего энергетического голода, не связываясь с постройкой и запуском большего числа спутников.

К несчастью, реакторы Кюри не обеспечивали неистовых внутризвездных температур, необходимых для выработки изотопного топлива, предназначенного для ракеты с атомным двигателем. Гарриман неохотно пришел к выводу, что ему придется использовать политическое давление, чтобы выжать необходимый приоритет для топлива, требуемого для «Санта-Марии».