– По работе.

– По работе?! – изумился Ерохин. – Вот уже четыре года ты нигде не работаешь. И выглядишь так, будто только что вернулся с дачи.

– Подрабатываю, какая тебе разница.

Ерохин знал, какая разница, но не стал развивать эту тему. Как раз в это время его голос зазвучал жалобно:

– С меня шкуру снимут.

Матвеев отдал должное коллеге и вслух сравнил его с сопливым платком в кармане смокинга. И увеличил ставку до четырехсот долларов.

– Хорошо, – сдался Ерохин перед круглой, в десять тысяч рублей, цифрой. – Я составлю справку. Какой период тебя интересует?

Полковник, дабы не увязнуть в информации, стал вычислять промежуток времени. 10 сентября 2006 года Красин встречался в подольской колонии с Хакимом Раухом. Через несколько дней Хаким отдал концы, а в прессу попали обличающие Анвара Эбеля статьи о финансировании террористических организаций. Это была первая атака на египетского миллионера, прием давления, описанный в книге «Золотой теленок»: «Грузите апельсины бочками», книга о подпольных миллионерах и так далее.

И Матвеев назвал дату:

– 10 сентября 2006 года по сей день.

– Больше года, – покачал головой Ерохин. – Большая работа. Как скоро тебе нужны эти сведения?

– Скоро, – лаконично ответил Матвеев. – За скорость я доплачу.

– Не в деньгах дело, – живо отозвался кадровик, пряча «кабачки в полоску» в карман. – Я звякну тебе завтра или послезавтра, договоримся о встрече. Я дам тебе голую информацию, на детали не рассчитывай. Обещаешь?

– Я подумаю.

– Подумай хорошенько. – Ерохин пощелкал пальцами, поторапливая собеседника. – Назови имена трех офицеров.

– Красин, Ленарт, Поляков.

– О господи, – простонал кадровик, – в какое же дерьмо тебя угораздило…

Ерохину потребовалось три дня, чтобы выполнить работу. На четвертый день они снова встретились в схожем кафе на Кутузовском проспекте. Официант культурно осведомился, что они будут заказывать. Ерохин посмотрел на него как на грязь.

– Ничего не будем, – высокомерно ответил он.

– Два кофе, – попросил Матвеев, испытывавший перед официантом неловкость за грубое поведение Ерохина.

Он бегло ознакомился с бумагами, затем вернулся к листу, который заинтересовал его.

– Красин получил служебное поручение, связанное с выездом в Лондон, – покивал Матвеев. – Подробности тебе известны?

– Ты обещал, что не будешь вытягивать из меня детали.

– Ничего подобного. Я не обещал, я сказал, что подумаю, – с невинным лицом ответил Матвеев. – Что с тобой? Ты похож на пассажира падающего аэробуса.

Ерохин с трудом произнес первое, потом второе предложение.

– Красин входил в группу следователей из генпрокуратуры и ФСБ. В Лондоне знакомились с материалами на задержанного Скотленд-Ярдом российского делопута.

– С какой формулировкой Красин был зачислен в группу?

– В связи с оперативной необходимостью.

– Полагаешь, оперативная необходимость имела место?

– Уверен, что никакой необходимости не было. Уголовное дело было возбуждено генпрокуратурой, оперативное сопровождение осуществляла ФСБ. Наш молодой друг решил прокатиться на халяву. Его включили в список в последний момент.

– Это точно?

– Конечно. Он фактически запрыгнул в самолет с отходящего трапа. У него широкие связи в наших верхах, не исключаю покровителей, даже уверен в этом.

Матвеев обратился к последнему листу. Командировка в Каир. Там Сергей обрабатывал заведующего центром молекулярной генетики.

– Как фамилия лондонского делопута?

– Юлий Хинштейн.

– Ни фига себе, делопут, – рассмеялся Матвеев. Хинштейна он видел много раз – по телевизору. Ярый коллекционер, владелец коллекции сервизов, портсигаров, пасхальных яиц, изготовленных ювелирной фирмой Фаберже. Владелец зданий, в которых располагались в начале двадцатого века филиалы фирмы в Одессе и Лондоне в частности. – Каждое новое яйцо для него – светлая капля оптимизма в темном море депрессии, – изрек Матвеев. – Хинштейна задержали по просьбе российской стороны?

– Хинштейна задержали за нарушение налогового законодательства страны, где он имеет второе гражданство. Пользуясь случаем, наша сторона попросила разрешения задать господину Хинштейну несколько вопросов, также связанных с налогами. В свое время он выбрал местом жительства Англию, но, являясь резидентом этой страны, он платил налоги с доходов, полученных в этой стране, а про российские забывал.

– У него большой бизнес в России?

– Очень большой. Он ведет дела по «системе Билла Гейтса»: максимум азарта в сочетании с минимумом правил.

– Отличная система, – чуть рассеянно ответил Матвеев. Он полагал, что нашел человека, через которого Красин надеется продать алмаз. Хинштейн – недостающее звено в этой опасной авантюре, связь Красина с влиятельным лицом из России – именно в таком ключе высказался Красин во время одной из первых встреч с Тамирой. Она докладывала об этом Матвееву. Кажется, та беседа началась в забегаловке на Казанском вокзале. Не исключено, что Хинштейн – игрок азартный – оставит камень себе. Он нагреет Красина, но и последний не останется внакладе.

Они были знакомы, пришел к выводу Матвеев. Хинштейн относится к той породе людей, которые принимают взвешенные решения и никогда не бросаются в омут с головой, работают только с надежными, проверенными людьми. Минимум правил. Да, именно так. Он бы рассмеялся над предложением незнакомого полковника ФСБ поучаствовать в сомнительном мероприятии, которое просилось называться преступным сговором. Краденый камень, он и есть краденый камень.

За последние дни тема алмазов не выходила у Матвеева из головы. Он прочел десятки статей. Отметил, что высококачественные камни подорожали потому, что стали реже встречаться именно тогда, когда мировой спрос на них стал расти. Все это понятно. Но самыми дорогими и желанными камнями оставались камни, связанные с жертвами, с кровью, замешанной на любви и предательстве.

Из раздумий его вывел Ерохин.

– Я на машине. Тебя подбросить?

– Ты в какую сторону?

– В сторону центра. Я сегодня записан на велотренажер.

– Ты приедешь в спортивный клуб на машине, чтобы покрутить педали на тренажере?

– Да ладно тебе, ты же все понимаешь.

– Конечно, – подтвердил Матвеев. – Поэтому пойду пешком – всего четыре остановки. Дома меня ждет одиночество, холодная постель, – посетовал он, невольно представляя жену в уютном дачном домике.

…Три года назад Александр Михайлович избавился от высоченной, под потолок, стенки под орех. Теперь в зале радовал глаз невысокий, без антресолей, полированный набор мебели. Стало просторней, и дышать легче.