— Так какого хрена Дрейк решил отработать именно эти брошенные кишлаки? Да еще и разделить отряд, вдвое снизив мощь подразделения?

— Таков у него приказ.

— Глупый приказ!

— Какой есть… В общем, ты понял насчет дозора?

— А чего не понять-то?

— Тогда ступай к Соловьеву, он уже должен составить наряд.

— Блин. Еще ночью в охранении стоять…

— А ты как хотел? Все как положено.

— Задолбало, Саня, это «положено», сил нет! Ну, скажи, на кой ляд и мы, и америкосы выставляем охранение? Что, объединенный наряд нельзя было назначить? И от кого тут овраг охранять? Если «духи» знали бы о нас, то встретили бы еще на подходах к ущелью. Место для засады подходящее, особенно в «зеленке» и на холмике. Но нас никто не встретил. Зачем талибам ждать, не зная, что мы намерены предпринять днем?

— А если они знают, что днем отряд разойдется отдельными группами по двум маршрутам? — проговорил Тимохин.

— В смысле? — Шепель внимательно посмотрел на командира.

— В прямом, Миша, в прямом. Предчувствие у меня гадкое. Чую опасность где-то рядом, а вот где, просчитать не могу. В любом случае спокойной прогулкой марш к Ханбаку не будет.

— Черт бы побрал твою интуицию, Саня! Она еще ни разу не подводила тебя. Из этого следует что? То, что надо готовиться к войне.

— Как бы чего хуже не случилось…

— Что может быть хуже столкновения группы с бандой «духов», засевшей в укрепленном пункте?

— Не знаю. Не могу просчитать ситуацию, отсюда и беспокойство…

— Ладно, ты тут разбирайся со своей интуицией, а я пойду готовить Кима и Дрозда. С твоим чутьем шутки плохи… Да, а может, тебе с Дрейком насчет предчувствия поговорить?

— Хочешь, чтобы он меня на посмешище выставил? Ему только повод дай…

— С Даком тему обсудил?

— А что сейчас может Джон? Он получил приказ и обязан его выполнять.

— Короче, получается хрень… А может, наши еще сбросят разведданные?

— Может, и сбросят.

Шепель ушел. Тимохин прошел на позицию связистов. Колданов с Крофт пили чай, быстро приготовленный старшим лейтенантом.

— Неплохо устроились, дамы и господа! — одобрил полковник.

— Вам налить чайку? — спросил Колданов.

— Нет, спасибо! Ты мне лучше связь с Крымовым обеспечь.

— Без проблем!

Крофт поставила на землю кружку с ароматным чаем, приготовленным в специальном контейнере-термосе.

— Я отойду, господин полковник, не буду вам мешать…

— Сиди, Лу, ты мне не мешаешь.

— А как же секретность?

— Если я и от тебя еще буду прятаться, то кому тогда из твоих соотечественников мне верить? Отдыхай, допивай чай, пока не остыл.

— Благодарю! — Крофт заняла прежнее место.

В этот момент старший лейтенант Колданов доложил:

— Полковник Крымов на связи!

— Разбудил, Крым? — взял трубку Тимохин.

— Как ни странно, нет. Только что связывался с разведотделом.

— Есть что-нибудь новое?

— Нет, Саня. Спутники по-прежнему видят «духов» только в Купши, и небольшой отряд замечен у Гердеза. Но это могла быть и отара овец.

— Отара овец? Ночью в Гердезе?

— Ну, значит, «духи». Небольшая группа. Скорее всего, люди Ходжани возвращаются откуда-то в Купши и встали на ночевку.

— А в ущелье и в Ханбаке никого нет?

— Не знаю. Спутники ничего и никого ни в ущелье, ни в кишлаке не видели. Только что, говорю, ответ из разведотдела получил.

— А сколько «духов» может быть в Купши?

— Данные разнятся. Но если брать в среднем, то банда штыков в пятьдесят.

— С техникой?

— И с техникой, и с лошадьми.

— Там «духи», а мы идем хрен знает куда и непонятно зачем…

— Саш, не повторяйся. Сам Феофанов ни хрена изменить не может, что ты тогда от меня хочешь?

— Ясности.

— А я не могу прояснить обстановку! Не в моих это силах. Ты лучше скажи, зачем затребовал наведения ракет на район работы?

— А что, американцы навели ракеты?

— Навели. Две мобильные пусковые установки по две ракеты. Так зачем?

— Затем, чтобы в случае чего веселее было подыхать.

— Ты чего, Сань? Ты это брось.

— Я курить бросить не могу, а уж страховаться — тем более… Ладно, Крым, мне все понятно. Ты ничего не знаешь, Феофанов ничего не может сделать, Сержант молчит. Тишь, гладь да божья благодать… Пойду-ка я спать. До связи!

Тимохин отключил трубку, передал ее Колданову, приказав:

— Продолжай держать «Орбиту» в режиме ожидания.

— Есть!

— Что, Алекс, все не совсем хорошо? — тихо спросила Крофт.

— Вот это точное определение — все не совсем хорошо!..

— Сердце подсказывает тебе надвигающуюся беду?

— Ну что ты, Лу! Все будет как всегда, то есть нормально. Не волнуйся, отдыхай. Спальник-то тебе наши дали?

— У меня свой.

— Тем лучше. Отдыхай и не думай ни о чем плохом. Прорвемся.

— Я навсегда запомню это ваше слово — прорвемся… Это как символ победы.

— Или боевой клич индейцев, так?

— Наверное. От индейцев в США только вестерны да осовремененные резервации остались.

— Печально…

— Но факт.

— Спокойного сна, Лу!

— И тебе, Алекс, спокойного сна.

В 14.00 боевые группы «Орион» и «Ирбис» начали выдвижение к указанным целям. Майор Шепель вел передовой дозор, в состав которого входили капитаны Ким и Дрозденко. Первый, используя специальную электронную систему, постоянно проверял дно и склоны Чаракского ущелья на наличие минно-взрывных заграждений. В первые минуты марша аппаратура таковых не фиксировала. Шепель с Дрозденко шли рядом, осматривая склоны и все ущелье впереди. По левой вершине продвигался все же выставленный Тимохиным боец флангового дозора — майор Макаров; тыл прикрывали майор Гарин и прапорщик Чернов; в основной подгруппе шли полковник Тимохин, подполковник Соловьев, прапорщик Санеев, старший лейтенант Колданов и сержант Крофт. Подразделения «Ориона» выдерживали между собой расстояние взаимной видимости.

С первых шагов стало ясно, что Чаракское ущелье довольно сложное для перемещения. Дно усеяно камнями, валунами; склоны то сходятся, то расходятся, образуя довольно широкие и неровные площадки. Шепель, споткнувшись о камень, прикрытый невысоким ползучим кустом, выругался: