что твоя свита отвечает перед кем-то из старших в роду, нет ничего необычного, – продолжал Таэху. – И не только Мейа следит за тобой, но она – самая близкая из всех. Поначалу я надеялся, что её приставил Великий Управитель. К сожалению, это не так. Больше, чем из её слов, я узнавал из случайных оговорок, жестов. Так всегда и бывает, если знать, куда смотреть. Выдвигать обвинения без прямых доказательств я бы не стал, – жёстко подчеркнул он. – Их я получил позже.

– Понимать, что старшие в роду подбирают тебе свиту – одно. Принять, что рядом с тобой чужой осведомитель, – совсем иное! – возразила Анирет и зло рыкнула на себя, пряча лицо в ладонях. – Глупо, как же глупо… Боги, даже думать не хочу, сколько всего мы с ней обсуждали… и как это подавалось матери после.

– Подавалось всё с самой лучшей стороны. Мейа любит тебя, считает, что царица тебя недооценивает. Её доклады о твоих успехах носят, в том числе, и такой характер – попытки показать, что ты достойна внимания и гордости. Тебе отдать перехваченные послания?

– Нет, не надо.

– Как скажешь. Но при всей любви к тебе Мейа предана царице. Её род принадлежит той же фракции, что и вельможный род Шепсаит. И она не станет, даже косвенно, переходить дорогу Владычице.

– Что ж, по крайней мере, она не предательница… Ведь так? – Анирет испытующе посмотрела в глаза воина.

Нэбмераи вздохнул.

– Если твоя мать узнает, что ты можешь занять место своего брата… ты ведь представляешь, что будет? Владыка не просто так скрыл свой выбор от супруги, с которой правил рука об руку столько лет, которую народ чтит и обожает. Их объединяет множество общих дел и доверие… но только не в этом.

– В вопросах, касающихся нас с Ренэфом, они никогда не сходились, – понимающе кивнула Анирет.

– А теперь вспомни, что спрашивала у тебя царица в тот день, когда мы только вернулись из Обители. Она отослала Мейю, чтобы предупредить тебя о чём-то, не так ли?

Тот разговор Анирет помнила даже слишком хорошо – давление матери, её вопросы и слова, ни одно из которых не было случайным.

«То, что Таэху не подчиняются Императору, делает их стократ опаснее любого противника. Не строй иллюзий, будто Верховный Жрец послал с тобой своего драгоценного племянника просто из доброты к тебе. Кровь не защитит тебя, если Таэху вздумают тебя использовать…

Мы все полезны на своём месте, определённом нам Богами. Плохо, когда место это мы не вполне понимаем… или пытаемся занять чужое…»

Коротко перессказав беседу Нэбмераи, царевна обречённо проговорила:

– Понимаешь, она… как будто всё уже знала. Она всегда говорит так, как будто всё уже знает.

– Сделать вид, что знаешь наверняка, – прекрасная тактика, если хочешь подавить собеседника, – возразил Таэху. – А подавлять тебя, напоминать тебе о месте, которое она тебе отвела, царица привыкла. Уж прости, что говорю это. Наше счастье, что твоя мать слишком невысокого мнения о тебе, чтобы считать настоящей угрозой.

– Да мне и напоминать не нужно, – мрачно усмехнулась Анирет. – Я – её неудавшаяся попытка. Досадный промах. Никогда не была достаточно хороша и никогда не буду.

В его взгляде отразилось всё, что он об этом думал. Но вслух он сказал иное:

– Сейчас так даже лучше. Её неумение разглядеть, кто ты есть на самом деле, защищает тебя.

– Пожалуй.

– А теперь позволь обрисовать тебе её ви́дение. Владычица предполагает, что мой дядя, Верховный Жрец, приставил меня к тебе под видом стража, чтобы у него был свой соглядатай. Это меня вполне устраивает. А вот если она узнает, кем мы приходимся друг другу, то с лёгкостью достроит и остальное. Тогда она будет считать, что Таэху хотят опосредованно захватить трон, чтобы управлять новой царицей – её соперницей. К слову, очень здравая мысль, тем более что и такое в истории случалось. Иногда наследники Ваэссира не правили никем, а лишь были сосудом Его Силы.

Анирет потрясённо посмотрела на Нэбмераи, теперь ещё лучше понимая всё, что он сказал ей ночью. «Но я рядом с тобой не для того, чтобы прославить свой род…»

– Мейа, безусловно, умна, но царица ещё умнее. Достаточно одного случайного намёка, одного неосторожного упоминания, брошенного вскользь.

– Ну не убьют же меня, в самом деле!

– Я сделаю всё, чтобы удар по тебе прийтись просто не успел, – ответил Нэбмераи, спокойно встречая её взгляд. – Но как ты уже знаешь, иногда тайна – лучший щит.

– Да, – выдохнула Анирет. – Вот только жить со всем этим теперь как?..

Таэху протянул руку, отвёл с её лица несколько упавших кос, позволил себе ненадолго задержать пальцы на её щеке.

– Знать, что как бы там ни было – мы друг у друга есть. Даже если придётся идти против всех.

Царевна улыбнулась, сжав его ладонь.

– Спасибо, что наконец-то всё рассказал… Теперь и правда легче на сердце.

– Моему сердцу от этого ещё легче, чем твоему.

Когда в зарослях впереди показался просвет, им пришлось закончить разговор и облечься в доспехи своих привычных ролей.

У рощи их уже ждали – Тахири, пара воинов из свиты Анирет и несколько слуг, выделенных Кевабом, чтобы пригнать лошадей и сопроводить высокую гостью и её спутника в имение.

– Госпожа моя, я как раз хотел отправляться за тобой, узнать, уж не случилось ли чего, – почтительно проговорил молодой жрец.

– Благодарю за заботу. Как видишь, всё хорошо, – милостиво кивнула царевна, но благодарна ему была как раз за то, что прийти за ними Тахири так и не успел.

Нэбмераи помог девушке сесть на коня, не выдав себя ни взглядом, ни жестом – словно ничего между ними не изменилось. Но ехал он рядом с ней, оттеснив жреца, – на правах личного телохранителя.

По дороге Анирет вспоминала другой разговор – с дядюшкой Хатепером, сразу после той сложной встречи с матерью и её угроз.

«…Я не знаю, что именно ты получишь от союза с Нэбмераи. Но он не предаст тебя, нет. В такую возможность я не верю… Так много зависит от того, какими гранями вы повернётесь друг к другу, – кто же предскажет это наперёд? Одно можно сказать наверняка: ваш союз был благословлён Богиней, а потому не может не быть плодотворным…»

* * *

В ту ночь Секенэф ничего больше не объяснил. «Мой путь был очень долгим», – сказал он и отослал их обоих прочь, невзирая на протесты и попытки хоть что-то разузнать.

А на следующий день он отменил все собрания, все дела вне зависимости от их срочности, чтобы обсудить в узком кругу то, что успело произойти в его отсутствие.