Хэфер откинул саркофаг от стены – в другой момент ему бы вряд ли хватило на это сил – и обрушил на крышку несколько ударов такой мощи, что та раскололась и вышла из пазов. Но когда тело в ослепительно белых погребальных покровах предстало перед ним, неподвижное… беззащитное… он остановил себя, напомнил себе, кем он был.

– Нет, я – не осквернитель… – выдохнул Хэфер, с трудом унимая ярость. – Но пусть Страж Порога услышит меня и воздаст тебе по справедливости. У тебя больше нет имени. Память о тебе не будет жить.

Собрав инструменты, он устало поднялся, пошёл прочь по коридору, гася по пути светильники, не глядя на других мертвецов рода Эрхенны. Они и так знали о позоре, который навлёк на них потомок.

Когда царевич притворил двери гробницы, Ануират подал ему шлем, ни о чём не спрашивая. Хотя, разумеется, псоглавый всё слышал…

– Вернуться во дворец до рассвета мы не успеем, мой господин, – предупредил воин.

– Значит, переночуем в другом месте.

Глава 32

Отец вернулся внезапно – ни торжественных встреч, ни приёмов. Ренэф узнал об этом буквально сегодня, когда слуга передал ему приказ Императора явиться.

– Где старший военачальник Нэбвен? – спросил он, застёгивая воинский пояс поверх схенти и укрепляя в петле подаренный старшим другом хопеш.

– Уже в малом тронном зале, господин мой царевич.

Ренэф тихо выругался. Сразу не задалось – мало того, что не предупредили, так ещё и с Нэбвеном не получилось поговорить до аудиенции!

Он бросил взгляд на диадему со змеедемоном-защитником, знак своего положения, протянул руку и помедлил.

– Кто ещё?

– Госпожа царица. Господин Великий Управитель. Это частная встреча.

Царевич не удержался от вздоха облегчения – чем меньше свидетелей, тем лучше, – и снова покосился на диадему, тускло поблёскивавшую на столе. «Мы должны помнить о том, кто мы есть, и сохранять достоинство, – часто говорила мать. – Наша семья – пример для всех наших подданных».

Теперь он уже не верил, что ритуальное украшение придётся символично передать чете Владык. Не верил, что отец отречётся от него. После разговора с дядюшкой Хатепером действительно стало легче, хоть царевич и делал вид, что не было никаких моментов откровенности. Но чувствовать поддержку своей семьи было невероятно важно – до этого он даже не понимал до конца, насколько важно.

– Помнить о том, кто мы есть, – тихо повторил он, надевая диадему, и коротко посмотрел в зеркало, убеждаясь, что для аудиенции выглядит сносно.

Вот только избавиться бы ещё от этого потаённого мальчишеского страха, некстати вспыхивавшего, когда дело касалось отца. С детства. Хэфер и Анирет не терялись в присутствии Владыки настолько… А может, и терялись, но, по крайней мере, Ренэф за ними этого никогда не замечал. Оставалось надеяться, что и по нему видно не будет. Ну а к гневу Владыки он готовил себя уже долго.

Слуга торжественно препроводил его в малый тронный зал, открыл перед ним двери. Стражи молча отсалютовали.

Сердце разогналось, как имперская колесница. Биение отдавалось гулом где-то в висках, вместе с давними словами отца и Нэбвена.

«Ренэф, ты не должен развязывать военный конфликт. Это – приказ, понятно? Когда придёт время воевать, я скажу…»

«Я признаю́ Леддну и прилежащие к ней территории частью Таур-Дуат, а также выражаю надежду, что вы оба помните мои изначальные приказы. Мы не сумели избежать превращения миссии в военную операцию. Пришло время завершить её. Такова моя воля».

«Если же ты не подчинишься прямому приказу от старшего военачальника, мне дано право забрать твоё оружие и доставить тебя во дворец силой…»

Боги, как же стыдно-то теперь было… и стыд был куда сильнее страха. Ренэф почувствовал, как кровь прилила к лицу, и даже злость на себя не помогла. Гнев был привычным, хорошо знакомым оружием, а теперь вот некстати подвёл, испарился.

Расправив плечи, царевич шагнул в зал. Радуясь тому, что того требовал этикет, он опустился на одно колено перед Владыкой, склонил голову, кладя ладонь на рукоять хопеша. Пока не приказали смотреть в глаза – он и не будет. Заодно и успокоится.

«Тоже мне, младший военачальник, командир взвода, – подстёгивал себя юноша. – Да соберись ты уже! Голубь ощипанный, а не сокол Ваэссира…»

Стало чуть легче, хотя царившая в тронном зале тишина давила, угнетала.

Запоздало Ренэф отметил про себя, что Нэбвен сидит в невысоком плетёном кресле в паре шагов от него. Впереди, на возвышении, расположились на тронах отец с матерью. Нет. Император и царица. Великий Управитель, как всегда, стоял в тени, за правым плечом Владыки.

– С возвращением, царевич Ренэф Эмхет, – проговорил Владыка. – Но я ожидал тебя намного раньше.

Даже в его интонациях словно не осталось ничего живого, рэмейского, и от того было ещё больше не по себе. Ни гнева, ни даже толики раздражения – просто ничего.

Разумеется, говорил Император не об этом вечере, а о своём приказе возвращаться в столицу.

Собравшись с мыслями, Ренэф заставил свой голос звучать твёрдо:

– Я нарушил твой приказ, Владыка Обеих Земель, и готов понести наказание.

– Ты нарушил один из моих приказов, – уточнил Император. – Другой ты исполнил превосходно, совершил даже больше, чем можно было просить и ожидать. Ты проявил себя как блестящий военачальник в обстоятельствах, в которых сориентировался бы не каждый ветеран. И твой вклад в расследование преступления против Дома Владык неоценим… хоть это и едва не стоило тебе жизни, к нашей великой печали.

От изумления Ренэф забыл про этикет, поднял голову и воззрился на отца. Издевается?

Владыка говорил абсолютно серьёзно. И никто из присутствующих не улыбался.

– Я бы хотел, чтобы на этом наш разговор и завершился, – продолжал Император, и царевичу показалось, что он уловил нотки горечи. – На твоих подвигах. На моей гордости за тебя. Но Закон справедливости требует, чтобы я принял во внимание все грани произошедших событий, – взгляд Владыки, потеплевший было, снова стал непроницаемым, когда он изрёк: – Царевич Ренэф Эмхет, я лишаю тебя звания военачальника – ты вернёшься в войско Таур-Дуат как солдат. Остатки твоих отрядов будут расформированы, а воины перейдут под начало других командиров. Временно я лишаю тебя всех привилегий твоего положения – твоё слово не будет иметь вес перед военачальниками имперской армии. Ты продолжишь свою службу в сепате Нэбу. Там же будет проходить твоё дальнейшее обучение как одного из моих наследников.

Ренэф видел, как мать побледнела, но ничего не сказала, не стала оспаривать решение – и за это царевич был ей благодарен. Приговор Императора был во много раз мягче того, который он вынес бы себе сам.

И уж тем