Реомифр и Оксафр уже были в зале приемов, когда туда вошел Дарий.

– Живи вечно, царь царей и повелитель мира, – произнесли они обычное приветствие, склонившись в нижайших поклонах.

Царь в окружении телохранителей прошел к своему трону, у которого, приложив руку к сердцу, уже стоял маг в белой одежде.

– Приветствую тебя, верховный представитель Ахурамазды, – прикрыв рот широким рукавом, почтительно поздоровался маг.

Едва Дарий расположился на троне, вошел Бесс:

– О великий царь царей Дарий, о носитель света Ахурамазды, по твоему приказу я срочно прискакал из своего дворца. Какие распоряжения имеет царь для своего слуги?

Дарий дал знак рукой, что Бесс может занять одно из свободных кресел.

– Мы рады видеть тебя, Бесс, – бесстрастным голосом сказал Дарий, затем добавил: – Равно как и всех присутствующих.

Низко кланяясь царю царей, Бесс занял указанное ему кресло.

Подняв глаза, Дарий ровным тихим голосом произнес:

– Бессмертный Кир превратил Персию в великую державу мира.

Писец на металлической табличке, покрытой слоем воска, записывал речь повелителя мира.

Царь в упор посмотрел на присутствующих:

– Может ли чья-нибудь армия мериться силою с персидской?

Мгновенно уловив смысл, заложенный в вопросе царя, льстивый царедворец Бесс, не задумываясь, поспешил ответить первым:

– Мы проглотим нечестивого Македонца, как лев свою жертву.

– И все-таки, – вмешался Оксафр, – и все-таки царь Македонский разбил наше войско при Гранике, захватил самые богатые города Ионии.

Слова Оксафра неприятно задели Дария.

– Так Македония, по-твоему, сильнее Персидской державы, богатства которой неисчислимы? – сурово спросил царь, похолодев от жестокой реальности слов брата.

– Сила не только в золоте, но и в мудрости, – не сдавался Оксафр.

– А разве кому-нибудь удалось превзойти персов мудростью? – впервые возвысил голос Дарий.

Он ожидал, как обычно, изъявлений восторга. Он сейчас как никогда нуждался в уверениях, что великая персидская армия вознесет его на такие высоты славы, каких не удостаивался еще никто. Но напрасно. Царедворцы, лишь прижав к груди скрещенные руки, низко склонились перед царем.

Дарий упорно продолжал добиваться ответа:

– Неужели мы не можем в своих победах превзойти великого Кира?

– Надо превзойти живых, а не мертвых, – мрачно ответил Оксафр.

Слова эти обожгли царя. Он надменно выпрямился на троне:

– Что ты этим хочешь сказать?

– Что впереди нас ожидает суровая битва и сильный противник, – не сдавался военачальник.

Царь, внутренне содрогнувшись, с тоской подумал: «Почему боги не желают даровать покой дням моего правления?»

Вкрадчивый голос мага вывел царя из задумчивости.

– Царь царей, боги милостивы к тебе. Положись на богов. Боги благоволят к тебе. Вчера, свершая обряд богослужения, я воззвал к таинственному будущему. Ты победишь!..

Присутствующие с облегчением воскликнули:

– Благословенны боги, указующие стезю властелину мира!

Бесс добавил:

– Тебе суждено победить, и нам вместе с тобою.

На губах Дария мелькнула усмешка, царь недоверчиво посмотрел на мага. Сколько раз за последнее время его заклинания и пророчества оборачивались ложью.

– Не следует переоценивать ни себя, ни могущество богов, – сдержанно заметил царь и, обратившись к Бессу, поинтересовался. – Сколько теперь войска у македонцев?

– Не более тридцати тысяч, я полагаю. У нас в десятки раз больше.

– Хорошо ли они вооружены? Одеты?

Бесс задумался, что ответить.

Оксафр, хорошо осведомленный о состоянии вражеской армии, поспешил сообщить царю:

– Да, они прекрасно снаряжены. Армия Александра на славу вооружена и одета, блестяще обучена.

Дарий, вспомнив наставления великого Кира, одобрил брата:

– Интересоваться неприятельской армией столь же необходимо, как заботиться о своей собственной.

Словно предвкушая схватку с Александром, персидский властелин вперил взор в царедворцев, как бы пронзив их.

Все с напряжением ждали, какое решение примет царь.

Явно испытывая терпение присутствующих, Дарий решил все подчинить своей твердой воле, действуя обдуманно.

Наконец царь изрек:

– Нас ждет жестокое и упорное сражение. Помните это. Александр – полководец, равный своему отцу Филиппу, талантливый как Фемистокл. Не будь на то воля богов, судивших персам владеть и править миром, я избрал бы Александра своим ближайшим сподвижником. Но боги начертали властвовать нам, так как только мы правим справедливо и каждому воздаем по заслугам.

Дарий снова о чем-то задумался, но вскоре морщины на лбу и у глаз разгладились, царь расправил плечи, обвел присутствующих зорким взглядом и молвил:

– Вы не должны забывать, что перс должен дорожить своим государством, как собственной жизнью, и не запятнать себя изменой.

Сидящий на троне Дарий внезапно преобразился, он излучал здоровье и силу. Обратившись к Бессу, царь, тоном не терпящим возражений, сказал:

– Я не пожалею золота, чтобы одним ударом покончить с македонцами.

Дарий резко поднялся с трона:

– Александр, царь Македонский, дал мне понять, как важно царю быть доблестным полководцем. Я желаю затмить великого Кира. Поэтому персидская армия на днях выступит в поход под моим предводительством. Меч против меча!..

По древнему обычаю персы приветствовали восход солнца, воссылая ему молитвы. Только после этого можно было приступать к претворению в жизнь задуманного.

Едва лишь божественное светило показало свой лик над бескрайними равнинами Месопотамии, персидские воины с молитвами пали на землю.

Вскоре военные трубы возвестили сигнал к выступлению.

В третий год сто десятой Олимпиады в конце метагейтниона персидская армия, исчисляемая сотнями тысяч воинов, выступила в поход. Дарий покинул царскую резиденцию в Вавилоне, чтобы лично повести войска на решающую битву. С такой многочисленной армией персидский царь на этот раз был полон решимости уничтожить македонцев. Это было торжественное шествие, ведь с войском шел сам царь царей, бог на земле, окруженный всеми почестями и роскошью, без которых он не мог показаться народу.

Первыми, все в белых одеждах, шли маги, неся в серебряных чашах священных огонь. Древние персидские гимны, исполняемые магами, воодушевляли воинов.

Вслед за белыми рядами магов в алых плащах шли юноши. Их было триста шестьдесят пять, столько, сколько дней в году.