в КПЗ на нарах чалится. Еще и в наручниках. Это может подтвердить дежурный и постовой. Тебе привиделось, Евгений Степанович. Да и товарищи из главка подтвердят, что меня туда засунули, вдвоём. Так что выбора у тебя нет. Либо все рассказываешь, либо — случайно, конечно — выпадешь прямо сейчас из окна вниз головой при странных обстоятельствах. Еще и записку предсмертную оставишь. На вот листочек тебе, пиши…

— Что… писать? — пробормотал Купер.

— Что жизнь тебе опротивела, ты устал, ты уходишь.

— Нет!

— Да!

— Пожалуйста, Морозов, не надо… — теперь я абсолютно точно видел, что на его бесчувственной, казалось бы, морде были размазаны слёзы.

А не надо злить дядю Сашу.

— Вижу, ты созрел для разговора, — подобрел тогда я, но от моей улыбки Купер только дёрнулся. — Ну давай теперь с начала и всё подробненько. Почему я?

— Ты мешаешь одному человеку.

— Вот только давай без ребусов. Сразу называй ФИО, как в протоколе. Я же сказал, подробно.

Купер затрясся.

— Я не знаю его. Он организовал здесь, в Зарыбинске, какие-то мутные делишки, но ты влез — и тебя хотят устранить.

— Имя! — я схватил Купера за ухо и выкрутил его до треска.

— А-а! Не знаю! Правда! — завыл тот. — Я связь с ним через Трубецкого держу.

Я отпустил ухо.

— Ори тише, если кто сюда вломится, придется тебя пристрелить! Тебе какая выгода от всего этого?

— Мне… дали денег.

Как неинтересно. И всего-то.

— Сколько?

— Это неприличная сумма.

— Где деньги? — я глянул на сейф. — Там?

— Да, — грустно кивнул Купер.

— Открывай.

В сейфе оказалось около трех тысяч рублей. Неплохо. И очень кстати, а то у меня бабки на исходе.

— Так… Нетрудовые доходы я изымаю… — я сгрёб пачки купюр и завернул их в газету «Советский спорт», которую нашел на шкафу, осталась еще от Кулебякина. — А ты рассказывай давай дальше.

— Я больше ничего не знаю, мне была поставлена задача завалить работу Зарыбинского отдела и набрать новых сотрудников. Послушных и лояльных Трубецкому, а его самого рекомендовать на должность начальника.

— Антошеньку в начальники? — присвистнул я. — Неслабо… А для чего Кукловоду лояльная милиция?

— Кому? — не понял Купер.

— Твоему хозяину…

— Не знаю. Я лишь могу предполагать. Подозреваю, что у него масштабный замысел. Он… выслушай, Морозов. Он здесь готовит профессиональную шайку карманников.

— Ты мне что тут заливаешь, падла? На хрена в Зарыбинске банда карманников, у нас не Москва и даже не область! По нашему-то городу мы бы заметили.

— Я не вру! — втянул голову в плечи Рыбий Глаз. — Здесь захолустье, и здесь проще сделать это незаметно. А карманники — хороший ресурс, и вовсе не для Зарыбинска. Здесь, как это сказать, как полигон для них… Тренировочный. На «практику» они в область и в соседние края ездят, гастролируют. Поэтому по сводке нет в Зарыбинске сейчас карманных краж.

— Так. А для чего их готовят?

— Не знаю…

— Где они базируются?

— Правда, не знаю, слово офицера.

Вот ведь гад.

— У, гнида! — замахнулся я на Купера. — Такими словами не разбрасывайся!..

Тот ойкнул и закрылся руками, но я не ударил — вроде, не врет. Дело принимало интересный оборот. Карманная мафия? Натянуто как-то звучит. Обычно карманники работают в одиночку, ну или в паре. Максимум втроем. А тут целая шайка-лейка. Для чего такой масштаб? Явно не для наживы, и масштаб такой нехилый нарисовывается, тут что-то другое…. Но что?.. Интеллигент покойничек готовил Серого как карманника, возможно еще есть пацанята, которых обучают такому ремеслу, это я и раньше предполагал, но теперь стало ясно, что предположения мои подтвердились. Но для чего, мать твою, шайка карманников⁈ У нас нет курортов поблизости и крупных железнодорожных вокзалов. Ладно, чего гадать, вот найду Кукловода и допрошу, как и Купера, с пристрастием. А сейчас пора мне в камеру.

Я повернулся к Куперу. Дела нельзя оставлять так, надо закончить.

— Короче… Сейчас сделаешь вот что… Я вернусь в камеру, и меня приведут к тебе на допрос. Я сказал, что только с тобой говорить буду. Наедине. Мы тут с тобой посидим малян, ты меня кофейком угостишь, а потом товарищам из главка скажешь, что рапорт Трубецкого — сущее фуфло. Мол, недоразумение вышло и мы всё выяснили. На почве личных неприязненных отношений лейтенант Трубецкой написал ложный донос на товарища кинолога.

— Но Трубецкой — опасный человек… — проблеял Купер. — Он пойдет до конца.

— С ним я разберусь, не беспокойся. Он тоже скажет, что ошибся. Потом ты — я ткнул в него рукой со свёртком, — свалишь из Зарыбинска.

— Но я не могу… я поставлен приказом…

— Тогда на больничный уйдешь. Например, с переломом. Хошь, руку сломаю? Ни один лечила не усомнится.

— Не надо! Я больничный сделаю сам! — отклонился в кресле Купер.

— Вот и славненько… На свое место порекомендуешь, например, Вдовину. Скажешь, что она очень грамотный и идейный сотрудник и достойна временно исполнять обязанности начальника милиции.

— Бабу в начальники? — хмыкнул Купер. — Еще и кадровичку?

— Руку дай.

— Зачем?

— Аргументирую тебе свое пожелание болевым.

— Не надо, я все понял. Порекомендую Марию Антиповну в начальники. Она в главке на хорошем счету, скажу, что остальные здесь все дебилы, и только она способна… Ай! За что⁈ — Купер схватился за голову, получив от меня увесистую оплеуху.

— За дебилов, но ход мыслей у тебя правильный, так и скажи. Эти только так и поймут.

Глава 17

— Все сделаю, — истово кивал Купер.

— Смотри мне! — грозно процедил я, хлопнув кулаком по столу, так что незваный шеф вздрогнул. — Если что не так, глаз на жопу натяну. И второй натяну, но на другое место. Понял?

В качестве аргумента я еще ткнул Купера в пузо кулаком. Чувствительно так ткнул. Тот охнул, чуть скрючившись, схватился за живот и закивал еще сильнее, говорить он некоторое время не мог, лишь что-то там монотонно бубнил.

Очень хотелось ещё и надавать по морде, возможно, даже ногой, но я ж не гестаповец какой. Теперь я обычный советский мент, и у меня даже резиновой дубинки не имеется. Они на вооружении появятся