Вопреки ожиданиям, депрессия меня не задавила. Странно, что в недостатках моего характера чаще всего отмечают именно то, что является главной силой: я не сдаюсь. Меня можно поставить на коленки, но это значит, что следующим шагом я поднимусь только выше. Меня можно расстроить и довести до слез, но это значит, что после я лишь крепче сожму зубы и продолжу идти вперед. Моя расчетливость, умение отключать ненужные эмоции, холодный цинизм – это как раз то, что делает меня мною. Скорее всего, события последних месяцев меня изменили, добавили щепетильности и умения смотреть по сторонам, но собой от этого я быть не перестала – то есть моя сила обросла дополнительными навыками, от чего сделалась еще мощнее.

И да, внешний вид целеустремленности не мешает: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей», прямо по Пушкину. Потому первым делом на следующее утро я позвонила стилисту и модельеру и со смехом оправдалась за то, что так надолго пропадала. Другой человек бы сжался от мысли, чего мне стоил этот смех. Но факт в том, что он мне ничего не стоил, – апатию придумали слабаки для оправдания своей ничтожности, а у сильного человека всегда хватит энергии хотя бы на улыбку.

За ужином без обиняков сообщила родителям, что рассталась с Юрой. Мама, которая не была в курсе всех подробностей, томно повздыхала, но отец долго и сосредоточенно смотрел мне в глаза. Мысли прочитать ему не удалось, потому спросил прямо:

– Почему?

– Потому что он не способен оценить то, чем я являюсь.

Еще несколько секунд пристального осмотра моих глаз, после которых отец неожиданно заорал:

– Ну и пусть катится на свое море! Еще бы мы перед слепыми пляски устраивали!

– Ты дословно озвучил мои мысли, пап, – на этот раз улыбка получилась совсем искренней.

И папа разгонялся:

– Вот и правильно, дочка, правильно! Мать, ты только глянь, какого ребенка мы воспитали – загляденье! Выучится наша Марточка, опыта наберется – уже не сомневаюсь – и потянет дело не хуже меня самого! Я вот смотрю на нее – и вижу твое лицо, а характер свой. Такая всей этой шушере фору даст!

Мама, до сих пор до конца не понимающая, все же закивала – лишь бы он кричать перестал.

Разговор с Настей оказался не таким оптимистичным. С ней разрывать связи я теперь точно не хотела – многопрофильных специалистов ее уровня хороший руководитель из рук не упустит. И она подтвердила высокое мнение на ее счет, когда была полностью со мной честна:

– Марта, Юру отпугнуло не положение твоей семьи, а проявления твоей личности, о которых он не подозревал. Задай ты чуть другой темп разговора, и конец был бы совсем другим.

– Возможно. Но конец все равно был бы.

Наверное, это и стало последней точкой моего осознания. С самого начала я сделала неверную ставку, ведь меняться до такой степени, как нужно Юре, никогда не собиралась, только в мелочах. Стать совсем другой – это уже против природы и психики. А вся его влюбленность основывалась лишь на том, что я оправдывала его ожидания – он нарисовал себе идеальный образ, которому я соответствовала. Вторая Ульяна, только покрасивее. У этой истории в любом случае был бы несчастливый финал.

– Кстати, – Настя вновь подала голос, отвлекаясь от конспекта. – Он съехал из квартиры. Уверена, что и от редакции заказы принимать не будет. Скорее всего опять рассылает резюме и статьи по всем российским изданиям – и наверняка рано или поздно своего добьется.

– Плевать, – мне действительно было плевать.

– Юра не пропадет, если тебе интересно мое мнение. Некоторое время побултыхается в проблемах, но потом выберется наверх.

– И на это плевать.

Удостоверившись, что со мной всё в порядке и я ничего не потеряла, перешла сразу к следующему вопросу – пригласила Игоря на ужин. Он согласился с каким-то подчеркнутым сомнением. В ресторане разговор не клеился. В смысле, как только мы заговаривали о работе – сразу возникали и темы, и споры, и вопросы, и ответы. Но стоило только свернуть немного в сторону, как нам не о чем было говорить. Вдруг я прямо посередине фразы осеклась и озвучила возникшую мысль:

– Ничего у нас не получится, Игорь. Даже бизнес-соглашения не выйдет.

Он протяжно выдохнул:

– Да я это понял еще в первый день, когда ты в офис явилась. Пора прекращать пытаться, Марта. И лучше уж тогда не отходи от своего плана: когда выйдешь замуж, держи своего муженька подальше от нашего бизнеса. Жаль, что горы сворачивать придется в твоей компании, но лучше уж так, чем вообще не сворачивать.

Я не стала поправлять, когда он сказал «нашего». Спорить с тем, что он главный мозг в офисе, глупо и непрофессионально.

– За это не волнуйся, Игорь. Никакой муженек даже глазом не посмеет моргнуть в сторону нашего бизнеса.

И сразу после этого обстановка разрядилась, мы оба испытали облегчение. Эти полубрачные игры здорово держали нас в напряжении, а как только они прекратились, мы оба вспомнили, что раньше хорошо друг к другу относились. Специалиста преданней делу я не найду, а Игорю необходимо было смириться с тем, что его фамилия никогда не окажется в строчке «генеральный директор». Доход у него уже такой, что жаловаться не на что, хотелось к деньгам и больше власти… что ж, никто в жизни не получает всего, чего хотел. Взяли еще бутылку вина и окончательно смирились с дружеской задушевностью.

Я верно возвращала жизнь на старые рельсы. Хотя рельсы оказались не совсем теми, что были раньше. В одну реку дважды не войдешь, так рельсы чем отличаются?

– Теть Маш, я тут старые игрушки свои собрала. Своим отдайте.

– О-о, – она, вытирая полотенцем руки, вытянула шею, осторожно заглядывая в коробку. – Если не жалко, конечно, Марта. Спасибо. Ничего себе, какая кукла красивая!

– Качественные подделки, – заверила я и пошла на свое рабочее место.

– Опаздываешь, Марта? – Николай Степанович был всегда в одном и том же репертуаре – непроницаемого для стрессов буддийского отшельника.

– Почти не опаздываю, дядь Коль.

Я хищно улыбнулась, вынула нож и как японский самурай медленно повела лезвием по воздуху. Повар загипнотизировался, словно я ему отборное порно демонстрировала, неконтролируемо подался вперед, ткнулся носом в лезвие и принюхался.

– Это что, откуда? Сакайский? Марта, ты представляешь, сколько он стоит?

Надо же, сразу качество уловил. Я улыбнулась еще хищнее:

– Не волнуйтесь, я его украла.

– Откуда ж можно такой нож спереть? – он вернулся в свое обычное спокойствие и ловко перехватил за рукоять. – А, неважно. Лишь бы свидетелей не осталось.

– Вот и я так подумала. Надоело морковь шинковать тупыми дровами. Рассмотрели? Давайте сюда.

– Чего давать? Порежешься еще. Вон тебе – целый набор тупых дров, а этим только рыбку, рыбку…