– А с чего вдруг ему меня калечить, если тебе все равно? – я немного растерялась от прямого вопроса, потому Юра ответа не ждал и продолжил: – Мирон Анатольевич назвал меня щенком и пообещал светлое будущее в журналистике – мол, таким скользким проходимцам, обижающим его единственных дочерей, место только в подобном гадюшнике. Я искренне поблагодарил его за комплимент и уловил, что дочь я все-таки чем-то обидел. Это дало возможность для дальнейшего разговора – пришлось объяснить, что на самом деле произошло и что сам Мирон Анатольевич вместе со своей любимой дочерью тоже не вполне были со мной честны. Но я хотел бы получить шанс все наладить и для того попросил его помощи.

– Он и после этого тебя не покалечил? – мне становилось всё интереснее.

– После этого как раз попытался. Но я успел заявить, что в статье про экологическую ситуацию в Подмосковье обязательно упомяну название одного крупного производства. В рекламных целях, конечно. Он так сразу в лице изменился, как будто лучше меня знает о пагубном влиянии его производства на экологию…

– Ты угрожал моему отцу?!

– Зачем же? Просто о планах рассказал. Зато это снова дало возможность для дальнейшего разговора. Даже как-то незаметно тон снизился. В общем, мы общались долго и искренне, а я не зря по литературе пятерку имел – умею заливать, если уж прижмет. И знаешь, Мирон Анатольевич ко мне стал более лоялен. По крайней мере согласился с тем, что нам с тобой не помешает обсудить наши отношения. Позвонил Илье Ивановичу и предупредил, чтобы меня пустили в любое время в дом.

– Как это – пустили?

– Как это – пустили?! – повторил Герман гневным эхом.

– Я, по-вашему, идиот? Вошел, предупредил охрану, что за мной еще толпа придурков увяжется – квест у нас такой, молодежные развлечения. И овцы целы, и волки сыты, и Герман рад.

– Какой позор… – Герман под смех Ульяны прижал ладонь ко лбу и изобразил обморок, удобно упав на софу.

– Ага, – Юра к нему не обернулся. – Там еще близняшки под фонарем сейчас стриптиз изображают – думают, охранников отвлекают. Пусть думают. Я, в общем-то, в этой компании привык выживать без потери репутации.

Признаться, я облегченно выдохнула, что мой Юра оказался не Германом – вот с тем пусть Ульяна всю жизнь мучается, а я бы с ума сошла. За собой пригляди, да еще и за таким перцем с отмороженным характером? И на папу не особенно обиделась – отец у меня юморист, любит азартные приключения без угрозы для жизни и здоровья. Да и Юра ему всегда нравился… возможно, не только отелями. И вот, через несколько цирковых маневров разговор все-таки состоялся. Только меняет ли он мои выводы?

Я отвернулась, задумалась. Его настойчивость все-таки поднимала настроение, взывала к тем эмоциям, которые еще недавно заставляли меня парить над землей и на ходу корректировать планы. А если действительно сможем все шероховатости между нами сгладить и продолжать с того места, на котором закончили? В бизнес Юра не полезет, а в личную жизнь… да пусть лезет на здоровье. Или я раскисла от напора, как глупая барышня из дамских романов? Последнее немного отрезвило, тогда я вспомнила о важном и снова посмотрела на Юру прямо:

– Послушай, всё это имело бы смысл, если бы мы жили в одном городе. Мы почему-то всегда этот вопрос откладывали, а ведь он решающий. Ну будем мы вместе, проникнемся друг другом окончательно, а встречаться получится дважды в год – во время институтских сессий на заочке?

– Я думал об этом, Марта, – Юра стал серьезным. – И понял, что вполне могу принять Москву, если именно в ней находится остальное, нужное мне.

– Что?! – его друзья громыхнули все вместе, явно на такой поворот не рассчитывая. И Герман добавил: – Юрка, мы так не договаривались!

Если уж их признание повергло в шок, то меня вообще из колеи выбило. Я снова села, теперь не в силах собраться. Юра готов переехать из-за меня? Так, выходит, только мне и решать, что с нами будет дальше, больше никаких препятствий? Обескураживающая жертвенность. Вот лично я ради одних чувств, пусть даже к Юре, не смогла бы перешагнуть через свои намерения. А если я приму такую жертву, то не обернется ли она потом против наших отношений?

– Мне надо подумать, – единственное, что я могла ответить.

– Подумай, – спокойно согласился Юра. – Кстати, у тебя же каникулы. Ничего, если я тебе оставлю пару путевок в «Слёзы русалки» – вдруг захочется выбраться с подругой или отцом? Заодно я буду считать, что ты подумала, если там объявишься.

– Я и сама могу оплатить, – задумчиво отозвалась. – Не особенно заманчивая взятка…

Однако мне не дал договорить Герман, подлетевший с другой стороны:

– Это ты просто цены Невских не знаешь! Дерут втридорога за такое себе качество! В общем, я тебе в «Грёзы русалки» путевки пришлю. Там и поговорите, на нейтральной территории.

– Зачем ей в «Грёзы»? – возмутился Юра.

– Чтобы увидеть, какими должны быть отели, конечно! Девушка впервые в наших краях – долби ее козырями, а свои халупы потом покажешь, когда она от тебя уже никуда не денется.

– Да «Слёзы» ничем не хуже «Грёз»! – я, кажется, впервые видела Юру таким взвинченным. – Вы со своими «Грёзами» уже всем кишки проели.

Мне же их диалог казался издевательским. Никто же в здравом уме не даст отелям почти одинаковые названия? Ульяна, уловив мое замешательство, пояснила:

– Вечная борьба Кернов и Невских, не обращай внимания. Просто фон. Как морской прибой.

Именно она и выталкивала всю компанию из моей спальни, но обернулась напоследок и прошептала:

– Марта, ты подумай, прошу. Если испытываешь к Юре хоть половину того, что он к тебе испытывает, то подумай. Я не знаю никого, кто подходил бы на роль прекрасного принца больше Юры Невского. Он тоже ошибается и тоже часто бывает неправ, но, в отличие от многих других, никогда не остается неправым всегда.

Меня от ее «рекламы» покоробило. Интересно, как долго они встречались? То, что она на Германа переключилась и взрывоопасного субъекта собою компенсирует, – спасибо ей за это. Но моего Юру расхваливать этой выскочке никто права не давал – будто она знает его лучше, чем я!

Но ведь на самом деле знает лучше. А я, кажется, вообще перестала что-то знать – особенно в той части, что делать дальше и как вернуться в состояние предыдущей холодной стабильности.

– Вы ведь пускаете с домашними питомцами? – я показала поводок, поскольку сам Мотька был в слепой зоне и досмотру не подлежал. – Он у меня воспитанный. Обещаю, что никаких хлопот не доставит.

– У вас собака?

Я коротко вздохнула.

– А в «Слезах русалки», говорят, пускают.

Униформенная девушка за стойкой закатила глаза к потолку и звонко рассмеялась:

– В «Слёзы» хоть с анакондой пустят! Вот туда все с анакондами и прут, а воспитанным собакам там не место. Минуточку, госпожа Акимова, сейчас оформлю.