березок и осин.

Семья Севенов жила в каменном одноэтажном доме с полуподвалом и антресолями, с каменной оранжереей, лестницами в стиле «empire». Фасад был оформлен в виде плоского портика с шестью полуколоннами, несущими треугольный фронтон и украшенный полукруглым слуховым окном. В доме устроили разнообразные современные удобства.

В усадьбе Юлия занималась хозяйством и особенно пристрастилась к цветоводству. Ездила в Кострому, где участвовала в устройстве благотворительных спектаклей и в организации литературных вечеров. Она окончательно забросила литературу, тем более что доктора запретили ей писать, а многочисленные болезни не способствовали творчеству – она страдала от ужасных головных болей, учащенного сердцебиения, ее угнетал дневной свет и пр. Профессия мужа оказалась весьма кстати постоянно недомогающей, но не впадавшей из-за этого в мизантропию женщине.

Замужество поэтессы продлилось более двадцати лет, но об этом времени не осталось практически никаких воспоминаний современников. Редко и как бы мимоходом отмечается, что брак с Севеном не принес ей счастья. Семейная жизнь была спокойной и тоскливой. Известно, что Жадовская наезжала в уездный город Буй, иногда неделями живя там – то ли не хотела отставать от жизни, то ли уставала от общества супруга. Однако бытом провинциального буйского «общества», где процветали пьянство и картежная игра, она искренне возмущалась и с радостью возвращалась в свой милый дом, к своим цветам, к любимым книгам.

Во всех тяжелых обстоятельствах своей жизни она искала утешения и поддержки у Бога. Особенные чувства она испытывала к Богородице. Ее «Молитва к Божией Матери» воспринимается как народный духовный стих:

Мира заступница, Матерь всепетая! Я пред Тобою с мольбой: Бедную грешницу, мраком одетую, Ты благодатью прикрой! Если постигнут меня испытания, Скорби, утраты, враги, В трудный час жизни, в минуту страдания, Ты мне, молю, помоги! Радость духовную, жажду спасения В сердце мое положи: В царство Небесное, в мир утешения Путь мне прямой укажи!

Молитва вошла как в домашнее богослужение православных, так и в храмовое пространство – она поется перед причастием, когда в ритуальной службе появляется небольшая пауза. Она включена в «Православный календарь для детей и родителей на 2003 год.» (М.-Одесса) под датой 21 августа (четверг).

В 1881 году умер К. Б. Севен. Юлия осталась одна. Сокращались горизонты жизни, которая замкнулась в пределах довольно невыразительной местности, в кругу немногих людей. Пожилая женщина давно испытывала давящую или сжимающую боль в груди, отдававшую в плечо или шею. Обычно боль не длилась более 5 минут, но оставляла ощущение усталости и безысходности. Доктор Севен в свое время поставил диагноз – стенокардия. Себя следовало поберечь. Теперь ее жизнь заполняли мирные занятия – долгие прогулки в любую погоду, неутомительное чтение, уход за цветами, птицами, забота о кошачьих и собачьих детях. Она давно уже не писала стихов, но внезапно, как вспышка, прилетело вдохновение, и из самого сердца полились строки.

Что за чудо! Стихли все страданья, — Свет невыразимый, и восторг, и радость. Сладко, чудно, ясно полное сознанье… И потоком льётся в душу жизни сладость. И к кому-то тихо тянутся объятья, — Целый мир готова в этот миг обнять я! Всем – благословленье, никому – проклятья! Горьким и несчастным, страждущим и бедным, И науки жизни труженикам бледным, — Всем забытым, жалким, угнетённым братьям — Всем благословленье!..

9 августа 1883 года поэтессы Жадовской не стало. Жизнь Юлии закатилась спокойно и бесшумно, исполненная долгожданного утешения и просветлённости. Она умерла от грудной жабы в возрасте 59 лет.

Ее похороны описаны в воспоминаниях благодарной Анастасии Федоровой: «Погребена она была рядом со своим мужем в приходе Воскресенья. Церемония погребения совершалась в деревенской церкви, без лавровых венков, но гроб ее был покрыт живыми цветами, взлелеянными ею самой, а вокруг лились непритворные слезы друзей, знакомых и простого народа, находившего в ней поддержку и помощь при каждой житейской невзгоде».

Умерла поэтесса Ю. В. Жадовская, почти забытая современниками. Но в начале XX века ее поэзия получила новую жизнь. На обложке сборника «Почин» (1896), в котором помещена статья историка И. И. Иванова «Поэзия и личность Жадовской», художник изобразил Белинского, Шевченко, Герцена, Грановского и Жадовскую. Такого почетного соседства не удостаивалась ни одна поэтесса XIX века. Не случайно И. Н. Розанов в своей книге «Русская лирика» (1914) причислил Жадовскую к «блестящей плеяде людей 40-гг.» наряду с Плещеевым, Щербиной, Жемчужниковым, Меем, И. Аксаковым, которая «замыкается великим писателем земли русской Л. Н. Толстым», и отнёс её творчество к «одному из важнейших моментов» в истории развития русской лирики, когда совершился «переход от безличного выражения чувств к поэтической автобиографии, к “исповеди сердца”.

В Буйском районе чтят память Юлии Валериановны Жадовской. Ежегодно проводятся областные литературные праздники и научно-практические конференции, село Воскресение, где похоронена поэтесса, становится туристическим центром.

Каролина Павлова

2 декабря 1893 года, в саксонском местечке Хлостревиц вблизи Дрездена умерла 86-летняя одинокая, всем чужая женщина – Каролина Карловна Павлова. Совсем немного не дожила она до девяностолетнего юбилея. Впрочем, кому было дело до ее памятных дат, до ее жизни и смерти?

Последнее время она жила в такой нужде, что вынуждена была рассчитать единственную служанку. Соседи, разбирая скудное имущество, оставленное покойной, нашли ее единственное богатство – целый сундук бумаг, исписанных ее четким почерком.

Усопшую в присутствии нескольких человек похоронили на местном кладбище за счет русского прихода. Кладбище при расширении Дрездена было уничтожено. Сейчас по месту бывшего старого захоронения проложена скоростная железная дорога. Церемония предания земле была скромной и короткой. Так закончилась жизнь одной из известнейших русских поэтесс XIX века. Ее смерть в России осталась незамеченной.

Но было