– Не думал я, что это так просто, – признался Антоненко, горделиво поглядывая по сторонам.

– Проще пареной репы, – кивнул Хват, расплачиваясь за бензин и заливая его в жерло топливного бака. – Сами видите, как удобно перемещаться по воздуху. Никакие дорожные посты не страшны, скорость – высокая, заправляйся где хочешь.

– Осталось только собственным аэродромом обзавестись, – проворчал Антоненко, что-то обдумывая про себя.

– В этом нет никакой необходимости, – возразил Хват, занимая свое место за штурвалом и поднимая вертолет в воздух. – Для длительного хранения вполне достаточно специального металлического контейнера, который покупатель получает вместе с «Иксэком». А летом вертолет может стоять где угодно, прямо под открытым небом, хоть на огородной грядке. Вы в этом сами можете убедиться. Если у вас есть загородный дом, я готов совершить посадку прямо во дворе. Куда лететь?

– Тебя не касается, где я живу! – Произнеся эти слова, Антоненко увеличился в объеме, раздувшись, как заправский индюк.

Подчиняясь движениям руки Хвата, «EXEC-162F» раздраженно качнулся из стороны в сторону. Даже тембр гула мотора изменился, сделавшись неприязненным. Но голос Хвата прозвучал достаточно ровно, когда он сказал, пожимая плечами:

– Я просто хотел продемонстрировать, что для посадки и взлета вертолету достаточно самого обыкновенного газона площадью сорок метров.

– Верю на слово, – отмахнулся Антоненко. – Поворачивай обратно.

– Наша прогулка в любом случае обойдется вам в двести пятьдесят долларов. Нет необходимости спешить.

– Тянуть кота за хвост тоже нет необходимости. Я покупаю вертолет. Как говорится, заверните.

– А попрактиковаться? – осторожно сказал Хват. – Я, конечно, не навязываюсь, но вам нужно освоить хотя бы азы летного искусства. Стандартный курс обучения рассчитан на сорок два часа – этого вполне достаточно, чтобы получить свидетельство пилота-любителя.

– Учить меня будешь, разумеется, ты? – саркастически осведомился Антоненко.

– Почему бы и нет? Конечно, вы можете нанять любого другого летчика, это ваше право. Но вертолет числится за мной, я знаю его как свои пять пальцев.

– В лесу совершать посадку приходилось когда-нибудь?

– Сто раз. За ваши деньги – любой каприз. Мне платят за то, чтобы я выполнял самые странные прихоти состоятельных заказчиков. И я их выполняю. Это моя работа.

– Ладно, я подумаю насчет тебя и твоей работы, – пообещал Антоненко, запустив руку в нагрудный карман своего пиджака. – Вот тебе визитка. Позвонишь завтра утром. Я сообщу тебе о своем решении.

– Спасибо, – с чувством ответил Хват.

Много разных испытаний пришлось ему пережить на своем веку, но труднее всего было не выдавать своих истинных чувств, удыбаясь подонкам, которых хотелось пришибить на месте. И все же он заставил себя осклабиться. Представив себе при этом, как здорово было бы вцепиться зубами в глотку спонсора партии «Власть народа».

* * *

– Нет-нет, можете мне ничего не рассказывать! – Этими словами президент авиаклуба по традиции встречал всех потенциальных покупателей летательных аппаратов, так что Антоненко не являлся исключением. – Я все знаю. – Нишарин энергично замахал руками, хотя никто ему возражать не собирался. – Вы ощутили новую степень свободы. И тоже влюбились в вертолеты, как когда-то я сам. Не нужно слов, мне и так все понятно…

«Ни хрена тебе непонятно, мудак», – возразил Антоненко мысленно. Слова, произнесенные вслух, прозвучали совсем иначе:

– Пожалуй, я возьму вашу полосатую стрекозку, – сказал он, капризно наморщив нос. – Но при одном условии. – Сосисочно-розовый указательный палец Антоненко встал торчком.

– Наверное, хотите снабдить вертолет дополнительным снаряжением? – предположил Нишарин, косясь на палец, вызвавший у него некоторые ассоциации, которыми не поделишься с первым встречным. – Что ж, это можно. Желание клиента для нас закон.

– Желание клиента заключается в ином, Петр Игоревич, – отрезал Антоненко фирменным холодильным голосом. – Не соблаговолите ли его выслушать?

– Собогло… Слобаго… Со-бла-го-во-лю. Уф-ф.

Нишарин повертел шеей, упревшей под воротником сорочки, перехваченным удавкой галстука. Пожалуй, не следовало увлекаться горячим кофе в такую несусветную жару. Пот вот-вот хлынет ручьями. Последнее предположение подтвердилось, как только Нишарин услышал продолжение речи собеседника.

Оказывается, Антоненко был готов уплатить за «EXEC-162F» сто тридцать тысяч долларов, то есть гораздо больше, чем вертолет того стоил. Дополнительное же условие не лезло ни в какие ворота. Как выяснилось, не за горами было торжественное мероприятие, устраиваемое владельцем компании «Айсберг» по случаю дня рождения любимой дочери (запнувшись, Антоненко продолжил: «Лизы, Лизоньки»). Любящий отец желал вручить летающий подарок не где-нибудь, а прямо во дворе своего дома. Ровно в полночь.

– Пока часы двенадцать бью-ут, – мелодично прогудел он. – Пока часы двенадцать бью-ут… Помните такую песню?

– Нет, – сказал Нишарин, но его подчеркнуто сухой тон не произвел на клиента должного впечатления.

– Вот будет для доченьки сюрприз, – повторял он, заговорщицки подмигивая затосковавшему президенту авиаклуба. – Я приглашу гостей во двор, и там: фр-р… вертолет! Ох и обрадуется же Ларочка!

– Вы сказали, что ее зовут Лизой.

– У меня две дочери. – В доказательство своих слов Антоненко растопырил пальцы. – Лизонька и Ларочка. Такие проказницы, такие выдумщицы. Я непременно хочу показать им ночную Москву с высоты птичьего полета.

– Это невозможно, – промямлил Нишарин. Выражение его глаз было точно таким же, как у вышколенного сторожевого пса, вынужденного отказаться от аппетитнейшего куска мяса на косточке.

– Не понял. – Одна бровь Антоненко надменно выгнулась.

– Видите ли, – забормотал президент авиаклуба, – птичьего полета над Москвой никак не получится. У себя за городом – пожалуйста. Но не в черте города.

– Это еще почему? Кто мне может запретить летать там, где мне вздумается?

– Гм, передвижение на частных вертолетах сегодня разрешено практически везде, но только не над Москвой, – мужественно признался взмокший Нишарин. – Воздушное пространство над столицей контролируется военными и спецслужбами. Получить разрешение даже на единичные полеты весьма и весьма проблематично.

– Что вы мне тут мозги пудрите! – возмутился Антоненко, полагавший, что он досконально изучил проблему. – Вертолеты над Москвой летали, летают и будут летать.

– Но не одномоторные, – вздохнул президент «Седьмого неба», успевший попрощаться с солидной надбавкой. – Для этого предназначены мощные двухмоторные модели, способные продолжать полет при выходе из строя одного из моторов. Например, «Экьерюэл-355». Но заявки на частные полеты диспетчерские службы принимают за день до предполагаемого вылета. В этом плане мы позади Европы всей – там диспетчеров предупреждают всего за двадцать минут. – Нишарин развел руками, давая понять, что к вышесказанному ему прибавить нечего.