такой прилив — одновременно облегчение и триумф. Никогда прежде кайф от победы не был таким сильным. Это значило больше, чем любая работа, которую мне когда-либо удавалось выполнить. Это было достижение другого рода.

— Тебе просто нужно трахнуть ее и заставить кончить, — сказал Дженсен. — Как только женщина поймет, что нигде больше не сможет получить то, что ты можешь ей дать, она останется на месте.

Я выгнул бровь.

— В первый раз у тебя это хорошо сработало, не так ли?

Он моргнул, долго и медленно, а затем его осенило. Краска залила его лицо, и он сел.

— А теперь послушай меня, ублюдок, я не…

— Хватит, Дженсен, — рявкнул Йен, обрывая своего друга. — Не позволяй ему выводить тебя из себя.

— Да, — рассмеялся Арчер. — В любом случае, это слишком легко сделать.

И как будто Йен и Арчер спланировали это, Дженсен повернулся и набросился на своего друга. Арчер слушал разглагольствования Дженсена, оставив нас с Йеном рассматривать друг друга почти в тишине.

— У меня нет намерения вмешиваться в твои отношения с женой, Гейвен, — сказал он после паузы, — но мужчина должен задаться вопросом — раз уж ты привез ее сюда — не надеешься ли ты контролировать ее своим образом жизни.

— Она моя, и я могу делать с ней все, что захочу, — холодно ответил я.

Темный взгляд Йена встретился с моим. Холодный. Непроницаемый. Он больше, чем Арчер или Дженсен, напоминал мне меня самого — по крайней мере, более молодую версию.

— Ты всегда довольно холодно относился к женщинам, которых брал в качестве подменышей, Гейвен, — сказал он. — Арчер сказал мне, что это первый раз, когда он видит тебя таким эмоциональным.

Моя верхняя губа приподнялась.

— Я не эмоциональный.

Сама мысль об этом вызывала отвращение.

Йен и глазом не моргнул. Его взгляд не дрогнул. Блядь. Возможно, я был слишком силен. Я заставил свои плечи расслабиться и откинулся на мягкую спинку.

— Для человека, который не был заинтересован в любопытстве, тебе определенно нравится комментировать вещи, которые тебя не касаются, — сказал я.

— Я просто высказываю свои наблюдения, мистер Бельмонте, — ответил Йен. — Если они находят отклик у тебя — ты прав, это не мое дело.

Черт бы его побрал.

— Что ты хочешь узнать? — потребовал я.

Воздух сгустился, и я заметил, что разговор между Дженсеном и Арчером отошел на второй план. Эти двое наблюдали за нами без всякого притворства. Это было вопиюще.

Йен наклонился вперед, ставя свой бокал на стол рядом с моим пустым, прежде чем упереться обоими локтями в колени.

— Зачем ты знакомишь ее с этим образом жизни, не говоря уже о том, чтобы привести ее сюда, если ты не в настоящих отношениях как доминант/сабмиссив? Ты чертовски хорошо знаешь, как расценивается плохое обращение с такими отношениями…

— Отношения, которые у меня сложились с моей женой, тебя не касаются, Маршалл, — пробормотал я, обрывая его убийственным тоном, но он не раскаивался.

Арчер наклонил голову в мою сторону.

— Йен прав, Гейвен, — сказал он.

— Что мешает вам двоим превратить этот… фасад, — он махнул свободной рукой на последнем слове, когда продолжил, — в настоящие отношения доминант/ сабмиссив?

— Я не могу полностью доверять жене, которая предает своего мужа в ту же ночь, когда дала обет повиноваться ему, — выдавил я из себя.

Арчер присвистнул.

— Ну, черт возьми, я и не думал, что она так быстро бегает, — сказал он.

Конечно, нет, я держал это в секрете.

— Что ты сделал, чтобы отпугнуть ее? — спросил Дженсен. — Ты ведь заставил ее кончить, верно? Точка G — это…

— Я хорошо осведомлен о женской точке G, Дженсен Трэвис, — прорычал я.

Йен что-то промычал себе под нос, наконец-то откинувшись на спинку сиденья, его жесткое выражение лица сменилось на созерцательное и вдумчивое, пока он провел рукой по подбородку. Дженсен и Арчер оба расслабились, откинувшись на свои места. Их слова стали скорее дразнящими, чем оскорбительно напряженными.

— Итак, как ты думаешь, почему она сейчас борется с тобой? — спросил Йен.

Это был отличный вопрос, не так ли? Почему?

У меня были свои подозрения. Ангел никогда бы не причинила вреда своему отцу, даже после того, как ее заставили выйти замуж за такого человека, как я. И дело было не в том, что она не могла, у меня было чувство, что Ангел была достаточно порочна, когда ее заставляли делать то, что было необходимо… включая убийство, — но она любила Рафаэлло Прайса. Даже я, которая никогда раньше не думал о своей семье и не знал такой родительской любви, видел это.

С другой стороны, ее сестра, коварная стерва, какой она и была, не питала подобных чувств. Она ревновала — и все еще ревновала, насколько я мог судить. Жаклин Прайс быстро проявила свою порочную и коварную натуру после кончины своего отца. Она выхватила семью Прайс у меня из-под носа с радостным намерением. У нее определенно хватило бы смелости убить своего отца, выгнать сестру и подвергнуть остракизму одного из самых востребованных наемных убийц в ее заговоре с целью завладеть семейным бизнесом.

— Гейвен? — Голос Арчера прервал мои мысли, и я оглянулся на троих ожидающих мужчин.

— На карту поставлено нечто большее, в игре больше игроков, чем просто Ангел и я, — просто заявил я, не желая выдавать слишком много информации.

Йен ухмыльнулся, прекрасно понимая, что я делаю.

— Тогда выбор прост, не так ли?

Настала моя очередь приподнять бровь в ответ на его загадочный дерьмовый вопрос. Его жестокая ухмылка стала шире, когда он увидел мое замешательство.

— Устрани все, что стоит на пути, что бы — или кто бы — ни было, что увез ее в первую очередь. Тогда ей не нужно будет продолжать убегать, не так ли?

Подражая тому, как Йен откинулся на спинку стула, я обдумал его слова. Я всегда планировал отправиться вслед за Жаклиной. Она должна была заплатить за то, что сделала с Рафаэлло, а также с Эванджелин. Затем был тот факт, что она стояла на пути того, что по праву принадлежало мне. Империя Прайс.

Возможно, все, что мне сейчас нужно было сделать, — это увеличить свой график. Может быть, тогда Ангел почувствовала бы себя в достаточной безопасности, чтобы прийти ко мне сама, открыть правду, и остаться.

— Мери, — тон Йена отвлек меня от моих мыслей.

Я поднял глаза, когда Йен встал. Арчер и Дженсен последовали за ним. Я проследил за их взглядом до входа в женскую раздевалку и увидел, что оттуда вышла Америка и, улыбаясь, направилась к нам.

Когда она