Все взгляды были направлены только на нас. Тайрус прижал мои пальцы к своим щекам и, глядя мне прямо в глаза, прикоснулся прохладными губами к моему запястью.

– Я уже считаю минуты, дорогая.

С этими словами он ушел, а я вдруг обнаружила, что стою одна посреди толпы, поедающей меня глазами. Я тоже вышла и направилась к комнатам, где жили излишние. Мне хотелось самой поговорить с Нивени до того, как до нее дойдут слухи.

Когда я появилась в дверях, Нивени смотрела на меня какое-то время, будто не веря собственным глазам, потом крепко обняла. Реакция девушки застала меня врасплох, и прошло несколько секунд, прежде чем я додумалась обнять ее в ответ.

– Ты вернулась! С тобой все в порядке? Ты получила мою записку?

– Да, – ответила я, отстраняясь. – Хочу поблагодарить тебя за то, что ты позаботилась о Карателе. Организовать тебе приглашение на сегодняшний праздник?

Нивени в изумлении открыла рот. До меня не сразу дошло, что тут не так.

– Как, и это все? – щеки Нивени порозовели.

Я нахмурилась.

– Ты ничего больше не хочешь мне сказать? – Ее глаза подозрительно заблестели. – Сидония, где ты пропадала целую неделю? Что с тобой случилось? Говорили, что тебя похитил Тайрус Домитриан и… еще всякие ужасные вещи! А перед тем, как пропасть, ты была сама не своя, и я уже думала, что ты наделала глупостей!

Вовсе нет. Мы с Тайрусом договорились, что объявим о нашей помолвке вечером, но я хотела сперва все рассказать Нивени.

– На самом деле, – сказала я, – мы с Тайрусом теперь вместе.

– Вме-вме-вместе?

– Ага.

– В романтическом смысле?

– Ну да, – ответила я, надеясь, что уроки Тайруса не пропали даром и мой спектакль выглядит правдоподобно. – Я провела с ним пять блаженных дней на его «Александрии».

– С Тайрусом? С чокнутым Тайрусом Домитрианом?

– Да, и сегодня вечером мы вместе идем на праздник. Если захочешь, ты тоже можешь пойти…

– Его дядя убил всю твою семью! – закричала Нивени. – Я боялась, что и тебя тоже убили! Что ты творишь, Сидония? Ты свихнулась? Неужели ты думаешь, что я пойду на праздник, чтобы отплясывать ночь напролет со всеми этими негодяями? – И она залилась слезами.

Меня совершенно обескуражили столь бурные ее эмоции, эти гнев, страх и горе. Прежде она охотно пользовалась малейшей возможностью, которую я могла ей предоставить, чтобы повеселиться при дворе. Мне даже в голову не пришло, что все могло измениться, хотя это и выглядело логичным. Просто я не сумела влезть в ее шкуру. Для этого мне не хватало эмпатии.

– Прости меня, Нивени.

– Чихать мне на твои извинения! Я тебя не понимаю. Твои родители мертвы! Неужели ты ничего не чувствуешь?

– Разумеется, чувствую.

Я могла бы рассказать ей, как мне больно и как сильно я жажду хоть немного облегчить боль от потери Сидонии. Рассказать о покушении на императора и смертельной схватке со Злючкой. Об истинном смысле моей сделки с Тайрусом. Можно было бы рассказать ей обо всем, и, может быть, она бы меня поняла. Но эти тайны были не только моими. Они были также и тайнами Тайруса, и я не чувствовала себя вправе ими рисковать. Пришлось сменить тактику.

– Пойдем со мной на праздник, Нивени. Это хоть немного отвлечет тебя от мыслей о смерти матери.

Но мои слова только подлили масла в огонь.

– Лучше уйди. Не хочу я ни на какой солнцем презираемый праздник. Неужели ты не понимаешь, что будешь там праздновать? Ты будешь праздновать смерть моей матери и собственных родителей!

Это было правдой. Именно в этом и заключался смысл празднования. Я опустила взгляд, не в силах видеть ее пылающее гневом лицо.

– Боже! – заплакала Нивени. – Как же я хочу домой! Моя мамочка умерла, а здесь у меня не осталось ни единого друга! Убирайся к своим шашням с Тайрусом! Надеюсь, он сделает тебя счастливой, Сидония. Сильно же ты любила своих родителей, ничего не скажешь!

Она бросилась в свою спальню, а я вышла в коридор, зажмурившись от яркого света, бившего с потолка в секции излишних.

Наконец-то я признала себя чем-то большим, нежели просто дьяболик, но чтобы стать настоящим человеком, требовалось проделать немалый путь. Объединившись с Тайрусом, я навсегда потеряла Нивени. Потеряла единственное существо, бывшее моим другом.

В ожидании слуг Тайруса я занималась гимнастикой, наслаждаясь жгучей болью в нетренированных мышцах. Упражнения могли, конечно, свести на нет все усилия матриарха, но у меня из головы не выходила моя позорная слабость во время боя со Злючкой. Не хотелось бы еще раз почувствовать себя настолько жалкой. К тому же физическая активность отлично прогоняла безрадостные мысли о будущем. Всякий раз, когда я отвлекалась от размышлений об опасном предприятии, которое затеяли мы с Тайрусом, сразу же начинала вспоминать о Сидонии, и мое настроение принимало куда более мрачный оборот.

Дония, улыбающаяся мне в день нашей первой встречи в лаборатории… Стук ее сердечка под моей ладонью… Какая-то тугая струна рвется внутри – и всю меня затапливает любовью…

При каждом воспоминании о ней меня охватывало мучительное желание умереть, поэтому я всеми силами старалась о ней не думать. И тренировки помогали в этом как нельзя лучше. Поэтому когда ожил домофон, объявив о прибытии горничных, я даже разозлилась.

Одним прыжком вскочив на ноги, я зашлепала к двери. Челядь уже отпирала ее. Когда к кому-нибудь прибывали посланцы родственников императора, слуги должны были открывать дверь незамедлительно.

В дом ввалилась целая толпа женщин и мужчин. Их волосы были затейливо уложены вокруг тонзур с шестью звездами Домитрианов. Впереди всех шествовал мужчина, бывший, очевидно, не наемным работником, а излишним, принятым в дом Домитрианов за верность их роду. Тонзуры у него не было, а кожа оказалась полосатой, словно у какого-то странного животного. Увидев меня, он засмеялся высоким смехом:

– Приветствую вас, сенатор фон Эмпиреан. Я – Шэзар нан Домитриан.

Посланец с нарочитой угодливостью бухнулся на колени и прижал мои пальцы к своим щекам. Мне захотелось тут же вырваться из его липкой, благоухающей духами хватки.

– Нас прислал Примас Дофин, чтобы мы помогли вам подготовиться к празднику.

– Да знаю я, знаю. А чего там готовиться-то? Танцевать я умею.

Уроки Сутеры дались мне в свое время нелегко, но только потому, что я как раз проходила скелетно-мышечную терапию. Теперь же я находилась в отменной форме и была уверена, что не наделаю ошибок.

– Его светлость беспокоит отнюдь не это, – деликатно заметил Шэзар. – Примас Дофин желает, чтобы вы блистали сегодняшним вечером.

– У меня полным-полно всяких украшений.