– Проще?

– Конечно, проще. Ты точно знала, зачем живешь, а теперь – нет. Теперь ты столкнулась с теми же вопросами, которые беспокоят нас всех: куда я иду, что мне делать? Когда понимаешь, что от твоего решения зависит твоя собственная судьба, можно сильно испугаться.

Тайрус плел какую-то ерунду. Решения? Это слово не для дьяболика.

– Уберите-ка лапы, ваша светлость.

– Должен же быть какой-то способ тебя убедить. – Он внимательно вглядывался мне в лицо. – Я не могу воскрешать мертвых, но обещаю, что, когда стану императором, исполню любое твое желание.

– Кому сказала, лапы убери!

На самом деле я оказала ему любезность: еще мгновение, и я бы сломала ему руку. Тайрус разжал пальцы.

– Я не могу тебя принудить, – согласился он. – Даже пытаться не буду. Все, о чем я тебя прошу, Немезида, чтобы ты, прежде чем разрушить свою жизнь, хорошенько подумала над ее смыслом. Я не верю, что дьяболики приходят в этот мир только как приложение к настоящим людям. В конце концов, всем нам суждено кануть в одно и то же небытие. И только тебе решать, что случится между настоящим моментом и последним часом. Никому другому это не дано. Даже мне.

Я промолчала. Тайрус пошел к выходу. Уже в дверях он обернулся и сказал:

– Тебе будут переданы инструкции, как покинуть «Александрию» и выйти к «Valor Novus».

– А электроды?

– Они временные. Я хочу, чтобы мы доверяли друг другу, Немезида. Они рассосутся, как только ты отдалишься от меня на достаточное расстояние. Думаю, ты понимаешь необходимость подобных мер безопасности.

– Так они… не навсегда?

– Ну да. – Он обернулся, и на лице его отчетливо проступило выражение беззащитности. – Дай мне знать, если передумаешь. Праздник через три дня, и мне бы хотелось объявить на нем о нашей помолвке.

– Праздник? Ты хочешь, чтобы дьяболик сопровождала тебя на праздник в честь смерти ее хозяина?

– А может быть, – мрачно усмехнулся он, – это будет праздник в честь первого шага по тропе отмщения убийце? Построение будущего, противного императору, – лучшая месть. Подумай и об этом.

Потирая шею, я смотрела ему вслед.

Путь из «Александрии» не занял много времени. Едва я вступила в заполненные людьми коридоры «Valor Novus», на меня уставились десятки удивленных глаз. Наверняка все гадали, чем именно Сидония Эмпиреан занималась на корабле Тайруса Домитриана.

Не обращая никакого внимания на зевак, я направилась к своей вилле. Мир казался бессмысленным. Он давил на меня всем своим весом. У меня больше не было ни решимости для исполнения приговора убийце, ни необходимости защищать Сидонию.

Я скользила взглядом по проходящим мимо аристократам. Вычурные прически, изысканные одежды, призванные подчеркнуть необычный цвет кожи или новые черты лица. Пустое времяпрепровождение элиты разлагающейся империи. Меня вдруг посетила странная мысль: все эти люди судачат о безумствах Тайруса Домитриана, и только мне одной известно о его расчетливом, проницательном уме. Он был умнее их всех. Возможно, он действительно достоин стать их правителем.

Но кто я такая, чтобы определять ход истории? Он попросил меня стать его женой. Абсурдность этой мысли поражала. Замужний дьяболик? Бред!

Я не могла принять его замыслы. Философия и идеалы – для людей вроде сенатора фон Эмпиреана или Тайруса, а не для всяких там дьяболиков. Я не могла даже представить, как это – самой выбирать свою судьбу? Моя судьба была предопределена в лаборатории задолго до моего появления на свет. Лучше всего было сделать так, как я собиралась с самого начала. Убить императора, и будь что будет. А судьба Тайруса меня не касалась.

Сквозь залитый солнечным светом купол я прошла на свою виллу. Навстречу мне высыпала челядь в ожидании моих приказаний.

– Где Каратель? – требовательно спросила я, вспомнив о псе.

Внезапно я почувствовала какое-то неприятное чувство. Чувство вины? Я совершенно забыла распорядиться будущим пса, прежде чем отправиться убивать императора. Даже не подумала об этом. Не дала челяди распоряжений кормить его и выгуливать, а они ничего не стали бы делать по собственной инициативе.

Один из челядинцев тут же протянул мне приват-конверт. Это оказалось послание от Нивени.

«Сидония, до меня дошли слухи, что ты – на корабле Тайруса Домитриана. Я поместила Карателя в вольеры. Молю небеса, чтобы у тебя было все хорошо, и надеюсь на скорую встречу! Твоя подруга Нивени».

Сидя на плюшевой кушетке, я несколько раз перечитала письмо, пытаясь уяснить, почему девушка, которой я угрожала смертью, делала все это для меня.

«Твоя подруга Нивени».

Подруга, ну надо же! Размышляя о странностях мира, я крутила листок в руках до тех пор, пока он не рассыпался в пыль. Как же хорошо, что я ее не убила в свое время!

Наверное, мне теперь следовало немедленно отправиться мстить императору, но больше всего на свете я нуждалась в отдыхе. Я уснула и во сне видела Сидонию.

Шесть часов спустя мое тело все еще болело, зато решимости было хоть отбавляй. Огромная, зияющая пустота, изнутри отравляющая все мое существование, никуда не делась, и я знала, что она останется со мной до самой смерти. Однако я больше не плутала в тумане горя. Убийство Злючки наверняка насторожило императора, а значит, мне придется действовать обдуманнее. Во всяком случае, я или убью его, или погибну сама.

Решив так, я отправилась в вольеры за Карателем. Лучше всего было его убить. Ради его же блага. Кому он будет нужен, если завтра или через неделю я погибну? Скорее всего, его тут же отправят на арену, где он будет разорван на части. Уж лучше я убью его сама.

Меня встретил смотритель с сигиллой Домитрианов на лысой башке.

– Сенатор фон Эмпиреан, вы, наверное, пришли за своим зверем?

– За своей собакой. Он – собака.

– Конечно-конечно, вы совершенно правы, – кивнул он и повел меня между рядами клеток с животными.

У многих были обгрызены уши и кровоточили открытые раны, полученные в недавних боях. Видимо, их хозяева не спешили тратиться на робомедиков. Другим зверям явно больше повезло с владельцами.

Мы прошли мимо монструозного создания, принадлежавшего самому Рандевальду фон Домитриану и обошедшегося ему в целое состояние. Раз за разом он заказывал одну и ту же генетическую модель, внося незначительные изменения, пока не создал чемпиона. Тварь получила название «мантикора»: помесь быка, тигра, медведя и некоторых рептилий.

Я задумалась было, не убить ли тварь, чтобы насолить императору, но затем увидела кость, которую глодала мантикора, и застыла как вкопанная. Смотритель, заметив, что я остановилась, вернулся и позвал:

– Сенатор фон Эмпиреан, нам туда.

Я же не могла отвести глаз от того, что грызла бестия в загоне. Это была человеческая бедренная кость. Толстая и мощная. Я видела немало открытых ран и знала: так просто ее не сломать.