– А можно ли выяснить, кому принадлежат мобильники? – спросила Эмма.

– Сим-карты соответствуют предоплаченному абонементу: тут мало шансов нарыть еще хоть что-то, – пояснил айтишник.

Максим подошел ближе к столу и указал на одну из картинок на мониторе:

– Это экраны их телефонов?

– Именно. Мы скопировали все данные, и эта программа имитирует навигацию по их мобильникам.

– А вот на этом домашнем экране, тут, – продолжил Максим, делая еще шаг вперед, – можно кликнуть на приложения?

– Разумеется.

Синерголог поднес палец к красной иконке, представляющей собой упрощенную графику: кривые, изображающие взлеты и падения.

– Щелкните сюда, пожалуйста.

Агент так и сделал, открыв новую папку с приложениями.

– Посмотрите, это же биржевые сайты с котировками акций. Руку даю на отсечение, что это мобила трейдера, Колина Вассарда.

Эмма и Борис неожиданно заинтересовались и склонились к экрану.

– А можно посмотреть и другие, будьте так добры? – попросил Максим, приходивший во все большее возбуждение.

Вместо ответа эксперт вывел на монитор во весь экран скопированные картинки экранов трех оставшихся телефонов.

Жандарм окинул взглядом цветные иконки, выстроившиеся перед его глазами, и остановился на одной из них.

– Вот эта! Приложение Twitch! Видеоплатформа, где обретался Иони Превис.

Кибердознаватель позволил себе заметить:

– А вон там приложение для видеомонтажа на смартфоне.

– Отлично, – вдруг высказалась Эмма. – Легко предположить, что этот точно принадлежит Превису. А что расскажут два остальных?

– На мой взгляд, немногое, там будет только детализация счетов и локализация телефонов, – бросил Максим. – Я только хотел получить подтверждение, что эти аппараты действительно принадлежали жертвам, которых мы ищем.

– Недобрый знак, – выдохнул Борис.

– Почему? – не понял он.

– Мы все надеялись найти наших четверых исчезнувших живыми в этом складском боксе… а теперь возвращаемся на исходную позицию. Даже тел нет.

– Как раз это снова дает надежду! Разошлем запросы относительно всех номеров, и прежде всего касательно того, кто звонил по четырем мобильникам сегодня после полудня.

Один из агентов вмешался:

– Телефонный индекс указывает, что номер швейцарский, если это может навести вас на след.

Внезапно Максим застыл. Он бросил последний взгляд на телефонный номер, зафиксировав его в уме, и выскочил из комнаты.

24

В бригаде начали поглядывать на часы – верный знак, что рабочий день слишком затянулся. Снаружи густая тьма уже накрыла дальние горы, как тяжелая нефтяная волна.

Запросы обо всех телефонных номерах были разосланы, но ввиду позднего часа результаты будут получены только завтра утром, и то в лучшем случае. Слишком поздно, чтобы помешать Кристофу Корню выйти на свободу.

Эмма подошла к своему столу и оглядела кучу разбросанных исчерканных бумаг. Решила немного навести порядок, чтобы завтра с чувством удовлетворения явиться на убранное рабочее место. Разложила свои заметки, поставила ручки с изгрызенными колпачками в стаканчик и вдруг задержалась на фотокопии списка, написанного рукой подозреваемого.

Она села, положила листок перед собой и сосредоточилась на четырех коряво написанных именах. С самого начала что-то здесь не давало ей покоя, но в суматохе расследования она не прислушалась к собственной интуиции.

Максим увидел, как она трет виски.

– Ты вся в раздумьях… – сказал он.

Эмма потрясла головой и подняла взгляд на товарища.

– Мне не дает покоя одна штука, – призналась она.

– Что, в этом списке?

– Ну да. У меня поперек горла стоит этот Харл через Х.

– Со мной тоже такое было поначалу. Я подумал, что парень просто ошибся в написании имени, но нет, даже в его договоре с авторским обществом значится именно так.

– В том-то и дело: сам факт, что у него творческая профессия, наводит на размышления. У меня смутное ощущение, что это псевдоним.

– Вполне возможно, с композиторами такое сплошь и рядом, – согласился Максим.

– А если это псевдоним, у него наверняка была причина писать Карла через Х.

– Ну, это же ты у нас специалист по игре слов, – бросил он, ткнув в журнальчик, валяющийся поверх груды документов.

– А если так… – пробормотала она, больше не слушая друга.

Эмма схватила ручку и чистый лист, выписала большими буквами полное имя, делая промежутки.

ХАРЛКОММЕГЕРЛИН

Обратившись к своему опыту решения анаграмм, она использовала метод, который оттачивала годами. Единственное имя, которое она смогла извлечь из различного сочетания букв, было «Ромен», но затем у нее осталось всего три гласные и явный перебор согласных, чтобы образовать фамилию, какой бы странной она ни была.

Потратив десяток минут и исчеркав пару страниц, она решила начать с чистого листа.

Эмма прищурилась и отстранилась от текста, словно издалека приглядываясь к загадке. Ей показалось, что в буквах содержится некий намек, причем намек на что-то, связанное с музыкой. Где же ей уже встречалось похожее слово?

Тогда через поиск она вышла на сайт кроссвордов, которым часто пользовалась. В пустом поле, ожидавшем заполнения, она набрала «композитор». Как только она ввела запрос, открылся список возможных имен, распределенных по количеству составляющих их букв. Она несколько раз пробежала его глазами, но не обнаружила ничего подходящего.

Внезапно в голове у нее замерцал огонек. Она вернулась к поиску и написала «швейцарский композитор». С легким покалыванием в затылке нажала «ввод».

Во всю ширину страницы разноцветной лентой выстроились портреты музыкантов. Она начала прокручивать их направо, чувствуя, как по всему телу пробегает холодок озноба. Увидев одно из имен, она широко раскрыла глаза и схватилась за ручку.

Карло Хеммерлинг, композитор родом из кантона Во, большую часть жизни прожил в Лозанне. В голове всплыло смутное воспоминание. Еще учась в коллеже, она по совету своего преподавателя музыки записалась в хор. Единственная причина, по которой она была согласна на протяжении полугода жертвовать несколько часов в неделю, заключалась в том, что Оливия, девушка, чья красота ее завораживала, тоже пела в этом хоре. Автором одного из номеров, который они репетировали целых полгода, и был этот композитор.

Ее охватило то же возбуждение, какое она чувствовала, когда была близка к разгадке ребуса, над которым билась несколько часов.

Пройдя тем же путем в обратном порядке, она написала имя и фамилию музыканта заглавными буквами, после чего составила из них искомое: Харл Коммегерлин. Все идеально сходилось. Бинго!

Пока небольшая группа жандармов в глубине помещения готовилась отправиться по домам, а сам Борис уже натягивал толстую куртку, она громогласно заявила:

– Я нашла!

Максим обернулся к ней первым. Он узнал этот особый тон – взвивающийся до верхних нот, – каким говорила его партнерша, когда ей удавалось добиться успеха. Павловски отреагировал лишь на несколько секунд позже. Как волки, подбирающиеся к добыче, они двинулись к ней неслышными шагами, словно опасаясь