Настолько противоречивые чувства, что на некоторое время она просто замерла оглушённой, пытаясь осмыслить положение, в котором оказалась.

За это время члены совета Великих Князей начали просто отключаться от разговора.

Первым ушёл Штайгер. Он быстро всё для себя решил. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы рисковать в ситуации, когда просто невозможно перебросить войска в столицу.

Вторым попрощался Салазар. Он тоже не видел никакого смысла участвовать в заварушке. И так проблем по горло. Особенно в Коста-Сирене. К тому же у него были все основания подозревать Вийонов в какой-то мутной деятельности против его клана. Прямых доказательств у него не было, но найденные осколки артефакта Вийонов на месте расправы над отрядом его сына, Бастиана, наталкивали на определённые выводы. Например, о том, что Вийоны продают их врагам Салазаров.

В общем, Арман совершенно не возражал, если Катарина просто исчезнет и ему не придётся ломать голову на тему, должен ли он требовать у неё объяснений об этом инциденте или может сразу объявить войну?

Третьей со словами: «С вами, конечно, весело, но мне пора», — покинула совет и Регина.

И как раз этому Катарина была даже рада.

Но теперь, когда на совете остались только двоё, она, наконец, пришла в себя и поняла, что если не уговорит выступить на её стороне хотя бы кого-то из них, то для неё всё кончено.

Она быстро перевела взгляд с одного на другого и на секунду задумалась.

Ракша Канвар всё это время вообще практически не участвовал в разговоре, в то же время он не раз намекал ей, что хотел бы завести с ней более близкое знакомство. Но… на самом деле Катарина сама всегда его презирала. Она считала его самым слабым и нелепым из всех, хотя, может быть, и стоит дать ему какую-то надежду…, но потом.

Сначала Роланд. Он, напротив, стал негласным лидером совета Великих, после того как Макс исчез.

Десмонд и при Рихтере был достаточно силён. Единственный, кто вообще мог с ним схватиться в поединке, хоть и всегда проигрывал.

Но сейчас он сильнее. Точно сильнее. Значительно сильнее.

Винтики в голове у Катарины крутились с бешеной скоростью. И, не теряя времени, пока Десмонд не отключился, Вийон подошла ближе к его голограмме и состроила самое несчастное личико на свете.

— Роланд… неужели ты тоже бросишь меня на растерзание? После всего, что между нами было…

Десмонд нахмурился, но ответить не успел. Вместо этого Ракша Канвар спрыгнул с подоконника, на котором сидел и злобно воскликнул:

— Ты говорила, что вы просто друзья! Лживая ты шлюха! Трахалась с ним, пока я… Катись ко всем чертям!

Для человека, который постоянно медитирует и умерщвляет плоть, нервы у него оставляли желать лучшего. Он даже не стал ждать ответа Катарины, просто гневно отключился.

Кончики губ Десмонда тронула улыбка, но он быстро вновь принял скорбное выражение.

— Ты должна понять меня, Кэт. У меня в столице вокзалы, активы… много людей. Я не могу позволить себе сейчас вступить в войну. Да и я не верю, что Макс тебя убьёт. Ты же ему нравилась.

С каждым его словом Катарина становилась всё мрачнее, а Роланд продолжал её добивать.

— Ну же, милая, вспомни о своих чарах. Если повезёт, Рихтер тебя простит. А если нет… я обязательно за тебя отомщу. Однажды. Мне, правда, было с тобой хорошо.

Закончив эту небольшую речь, он тоже не стал дожидаться ответа Катарины и отключился.

В ярости княгиня Вийон вновь начала созывать совет. Как смеют они так легко её бросить?! Одну против Рихтера. Против Кошмара Древности. Они все виноваты! Так почему должна отвечать только она?!

Катарина металась по залу, но в итоге загорелся только один экран и то лишь на несколько секунд.

Регина ухмыльнулась и отправила ей воздушный поцелуй.

— Я буду скучать по тебе, зая, — сладким голоском пропела она и вновь отключилась.

А затем в её резиденции заорала сирена.

Это могло значить лишь одно. Рихтеры пошли на штурм.

***

Сначала я хотел уничтожить клан Вийон до последнего человека, как и полагалось по правилам клановых войн. Слишком сильна была моя ярость по отношению к предателям, слишком сильной была жажда мести, которую требовалось насытить.

Я был уверен, что, даруя жизнь хотя бы одному врагу, я получу за спиной непримиримого мстителя, который рано или поздно отплатит мне ударом в спину за мою доброту.

Однако, пожив в современности, я понял, что моральные границы у людей, а в особенности аристократов, стали куда гибче, а страх за собственную шкуру значительно перевешивал преданность.

Те же захваченные в плен ученые Вийон трудились в моих лабораториях без особых моральных терзаний.

Они даже создали оружие против своих же собратьев.

В какой-то момент я, не удержавшись, даже поинтересовался у Луи Вийона, того самого, которого мы спасли в муравейнике, почему так происходит.

Он пожал плечами и сказал, что в последнее время войны между кланами стали редкостью, а вот интриги, заказные убийства и поединки между своими, наоборот, обычным делом. Так что клановцы стали воспринимать себя не единой семьей, не монолитом, а скорее банкой с пауками, где выживает сильнейший.

С этой точки зрения, я стал смотреть на Вийонов не как на заразу, которую надо выжечь каленым железом, а скорее на ресурс, который можно использовать в собственных целях.

Точку в моих размышлениях поставил разговор с Бланш. Он состоялся буквально накануне генеральной битвы. Бланш Вийон, как и большинство прочих участников операции, оставалась для соображений безопасности в «конюшне», тогда как её заклятая подруга и кукловод Октавия отправилась в свою резиденцию, чтобы подготовиться к предстоящему представлению.

После приключений в Коста-Сирена, когда Бланш проявила себя как вполне самостоятельный участник команды, я решил, что ежеминутный контроль за ней уже не нужен.

Конечно, в особняке Сципион хранилась ее кукла, благодаря которой жизнь Бланш можно было бы оборвать в любую секунду, но, выражаясь современными реалиями, я не видел необходимости «держать палец на курке» постоянно.

Мне кажется, что Бланш было даже несколько не по себе от обрушившейся на нее нежданной свободы, ведь Октавия никогда не упускала момента напомнить той, кто здесь хозяйка, кто кукла.

По крайней мере, вид у Вийон, когда она разгуливала по