Александр был слишком ошеломлен, чтобы осмыслить произошедшее. Возможно, всего этого и следовало ожидать, но все равно новости ужасные, особенно для Джона.

– Клянусь кровью Христа, я не смог бы сделать все так скверно, даже если бы пытался, – пробормотал Александр, подняв голову. – Люк не будет теперь его беречь. Может, он уже мертв.

– Если ты говоришь о своем друге сэре Джоне, то я не думаю, что что-либо изменится для него. Как мне сказали, сэр Стивен был убит возле Данливи, в лесу около ворот. Если с ним в замок никто не возвращался, никто не узнает, что все не так, как планировалось.

Александр ухватился за эту возможность.

– Ты уверена?

Элизабет кивнула:

– Схватка завязалась далеко от места встречи с сэром Лукасом, как сказали охранники. Этот негодяй не имеет оснований подозревать сэра Стивена и тебя.

Когда она говорила это, Александр почувствовал, что внутри у него потеплело. Элизабет побеспокоилась, чтобы он знал об этом, пришла сообщить ему подробности, чтобы он не волновался.

Она побеспокоилась.

Это была головокружительная новость, говорящая, что она испытывает к нему не только ненависть. Может, ему сохранят жизнь? Мысль пронзила буквально каждую его косточку.

– Спасибо, что рассказала мне об этом. – Он произнес слова благодарности искренне, от всей души. Ему даже захотелось протянуть к ней руку, но Александр умел владеть своими чувствами. – Я благодарен вам за вашу искренность, леди, больше, чем вы подозреваете.

– Всегда к вашим услугам, – ядовито произнесла она, но тут же, отведя глаза, сменила тон. – Возможно, это не относится к делу, но тем не менее, пока я здесь, мне следует сделать еще кое-что… – Она на мгновение остановилась и пристально посмотрела на него. – Есть кое-что, что ты, я думаю, должен знать.

– Да?

– Хочу тебя уверить, что не стоит бояться какого-либо явного… неудобства во время твоего заключения в Данливи.

Она смущенно замолчала, закусив нижнюю губу. Это наполнило Александра радостью, даже несмотря на ужасную правду, скрытую за этими словами. Они означали, что кто-то предлагал вызнать у Александра подробности заговора при помощи пыток, но она от этого отказалась. Он мог бы отдать руку на отсечение, что такой метод допроса предложил ей Эдвин, поскольку управляющий всегда относился к нему враждебно. Однако Александр имел еще одну причину быть благодарным Элизабет.

– Похоже, я должен поблагодарить тебя еще раз.

Элизабет кивнула, и, хотя она этого никак не показала, он решил, что она собирается покинуть комнату. Желая, чтобы она хоть ненадолго задержалась, он спросил:

– Ты ни о чем больше не хочешь меня спросить, Элизабет?

Задав вопрос, он посмотрел ей в глаза, желая, чтобы она снова взглянула на него.

Она ответила точно так, как он надеялся: подняла голову и встретилась с ним глазами. Они были мягче и прелестнее, чем обычно.

– Нет… ну, да… это просто…

Она остановилась, тряхнула головой, а затем бросила на него взгляд, в котором была странная смесь счастья и облегчения. Это было то откровенное выражение, которое интриговало его с самого начала. Это была другая Элизабет – Элизабет, сильная духом, Элизабет, в которой горел огонь. Теперь она выглядела гораздо лучше, чем та неуверенная, задумчивая женщина, которую он видел в прошлый раз, и Александр не удержался от улыбки, видя это.

– Что, сэр, вы находите во мне смешного? – Ее явно задела за живое его улыбка.

– Нет, леди, – произнес он совершенно серьезно. – Если честно, то я нахожу вас невероятно красивой.

Она застыла. Язвительное замечание, которое она уже приготовила в ответ на его заявление, застряло у нее в горле. Элизабет, глядя на него в упор, судорожно сглотнула.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что ты красива, Элизабет, а также благородна, великодушна, умна и справедлива. – Он не опускал глаз. – Не говоря уже об остальных достоинствах.

– Это верно.

Неужели она улыбнулась?

– Говоря по правде, – добавил он, сознательно ее провоцируя, – я должен был бы добавить к этому списку «более милосердна, чем гневлива», после того, что пережил прошлой ночью.

– Если ты переживал, то ты это заслужил, – ворчливо произнесла она. – Однако твое определение в корне неверно, поскольку я вообще не испытываю сейчас гнева.

Александр откинулся на спинку кресла и с изумлением посмотрел на Элизабет. Действительно ли она сказала это, или он заснул и видит чудесный сон?

– Что ты сказала? – спросил он и тут же понял, что повторяет те же слова, что произнес совсем недавно.

– Я сказала, что испытываю не такой гнев, как раньше.

– Что означает «не такой»?

Она посмотрела ему в глаза.

– Я имела возможность обдумать все, в чем ты признался, и, кажется, некоторые твои действия могу понять.

– Вот как?

– Да. Именно так.

– Значит, ты простила меня?

– Нет, конечно. – Она подняла бровь. – Думаю, ты сильно страдал, когда сидел здесь в одиночестве, размышляя над своей судьбой.

Хотя последние часы были для Александра куда терпимее тех, что ему приходилось выносить, он поспешил подтвердить:

– Они не были приятными.

– Это хорошо.

Ему снова пришлось себя сдерживать – на этот раз чтобы не рассмеяться. Господи, да она просто прелесть. Ни одна женщина не нашла бы в себе силы перешучиваться с ним после того, что произошло.

Он с трудом сдерживал улыбку, когда произнес:

– Ладно, леди, можно по крайней мере сказать, что ты не считаешь меня физической угрозой?

Он перевел взгляд на камин; щипцы и кочерга были унесены прошлым вечером, когда Элизабет и все прочие покинули эту комнату.

Александр решился пошутить:

– И ты больше не будешь угрожать щипцами?

– Полагаю, что не буду, – сухо ответила она, – хотя тебе следует помнить, что я хорошо владею кинжалом. – Она округлила глаза для большей убедительности. – Предупреждаю, что один из них может сейчас находиться в моем рукаве.

– Я буду осторожен.

Снова наступила тишина. Момент взаимной благожелательности прошел, и оба не знали, как прервать возникшую неловкость.

Александр показал рукой на стоящий против него стул по другую сторону от небольшого игрального столика. Он хотел, чтобы они приблизились друг к другу, хотя бы немного.

– Поскольку мы, похоже, согласились на том, что я безвреден… – Она бросила на него пристальный взгляд, и он, кивнув в знак согласия, уточнил: —…что я не представляю для тебя непосредственной угрозы, не согласишься ли ты посидеть со мной какое-то время?