ним поговорю, — ответила мать таким тоном, что это прозвучало как угроза.

Она снова присела, и я заметил, что мать чуть было не обратилась: между пальцами, унизанными перстнями, появились непрозрачные перепонки, а цвет кожи приобрёл сероватый оттенок.

— Ладно, хватит рассиживаться! Я, пожалуй, пойду. Теперь придётся срочно приводить себя в порядок!

У порога мать обернулась и ровным тоном произнесла:

— Не терплю высокомерия Истинных! Без нас вам не видать могущества и сильных сыновей. Хорошо, если Лилиан воспитана в уважении ко всем членам семьи, в которую она собирается войти.

Гранда выскользнула, оставив после себя лёгкий аромат лилий.

И тут меня осенило: созрел план. Главное — устранить Лилиан, обесценить её как невесту, а там — я придумаю и как обойти дефект Анны. За долгие дни у меня впервые в сердце зажёгся огонёк надежды.

Анна! Ты будешь женой Дракона по праву! Не зря во мне течёт кровь хитрого народа лесов и рек!

Не теряя времени, я метнулся к письменному столу и принялся писать послание на лощёной белоснежной бумаге с золотым вензелем.

* * *

Я был рад видеть братьев и сестру.

Последняя после замужества жила далеко, за городом, и виделись мы редко.

Семейный ужин — хорошая традиция, Драконы дорожат кланом, но ветра времени вносят свои поправки в жизнь, о чём лично я часто жалел.

Сегодняшний вечер мог бы стать для меня одним из самых спокойных и приятных в этом месяце, если бы не гостья, явившаяся точно ко времени в сопровождении кузена Эмиля.

Она церемониально поздоровалась со всем семейством, намерено оставив меня напоследок.

— Рада вас приветствовать, сиятельный! — сказала она, склонив голову ниже положенного по этикету.

— Благодарю за честь, оказанную нашему дому, грандина!

Лилиан зарделась и робко улыбнулась, всё ещё не поднимая глаз.

Даже мужскому поверхностному взгляду было заметно, что она тщательно готовилась к встрече: нежно-голубой цвет платья должен был подчеркнуть её принадлежность к дому водяного Дракона, обычно забранные наверх волосы сегодня спадали на спину и плечи водопадом крупных локонов. Так обычно делали девушки накануне помолвки.

Я начал злиться. Сбежать бы отсюда побыстрее, да этикет не позволит!

И как назло, Лилиан задержится после ужина, чтобы переговорить о «важных вещах». Магесса всегда строила из себя гранду, словно репетировала будущую роль жены и матери.

В просторной столовой было прохладно, из приоткрытых окон тянуло осенней свежестью.

Мать обожала такую атмосферу, и старший Дракон, желая ей угодить, шёл навстречу мелким прихотям жены.

Я был рад, что сестра сядет рядом, мне не хватало подруги детства. Будучи почти ровесниками, мы имели общие секреты и понимали друг друга с полуслова.

Я твёрдо решил: после ужина предложить сестре прогуляться по саду и спросить, отчего сильфа стала худа и бледна, почти бесцветна. Так я добьюсь сразу двух целей: пообщаюсь с сестрой и избегу общества Лилиан.

Я всё оттягивал момент объяснения, не желая делать Магессе больно, она ведь не виновата, что не пришлась ко двору?

— Сейчас подадут горячее и горячительное, вмиг согреемся, — словно извиняясь за прохладу, произнёс отец, когда все уселись за стол.

Мать, занявшая место на другом конце стола, обворожительно улыбнулась и промолвила:

— Дарен, можно сказать домовикам, чтобы закрыли окна. Я не хочу, чтобы мои дети и уважаемые гости заболели.

Отец кивнул и позвонил в серебряный колокольчик.

Ужин начался.

Я рассеянно смотрел в тарелку, не вмешивался в разговоры о политике и хорошем урожае зерна. Чувствовал прожигающий взгляд Лилиан, сидевшей напротив, и почти ничего не ел.

Мать, если бы не запрет отца, давно начала бы спрашивать, почему я не притрагиваюсь к еде. Старшая гранда не понимала, что сын вырос, а точнее, активно этому сопротивлялась. Иногда подобная забота меня раздражала, но чаще всё же умиляла.

Я радовался, что скоро покину дом, где обречён всегда быть маленьким, требующим неусыпной заботы, дракончиком. Но сначала необходимо воплотить в жизнь свой план.

И убедить Анну перестать злиться. «Ещё не известно, что сложнее», — подумал я.

Лилиан, как назло, молчала. Значит, пора её разговорить.

— Грандина, вы сегодня мало едите, — сказал я, улучив минуту.

Лилиан вспыхнула:

— Я волнуюсь. Уже осень, — многозначительно ответила она, вскинув на меня влажные зелёные глаза.

Я был уверен, что она специально их увлажняет, чтобы придать взгляду томность и поволоку.

Эти уловки злили. Лилиан уже всё решила, за всех подумала, тщательно рассчитала каждый шаг. Волнуется она!

— Не стоит заранее переживать о том, что может никогда не случиться, — ответил я и, поймав взгляды присутствующих, добавил: — К счастью, мы живём в устойчивом обществе, и эта зима не принесёт сюрпризов. Я надеюсь.

Сестра улыбнулась своей прежней улыбкой: ехидной и лукавой. Сильфа всегда понимала меня лучше остальных, даже лучше матери.

Ужин тянулся тоскливо и обещал быть бесконечным. Лилиан не попала ни в одну из расставленных мной ловушек, я злился всё сильнее и отвечал резче допустимого, но в конце ужина ему всё-таки улыбнулась удача. Мать принялась поздравлять будущую невестку с новой ролью жрицы.

Та склонила голову пробормотав:

— Спасибо, это большая честь.

— Правда, что теперь тебе нельзя выходить замуж? Пока срок не окончится? — спросила сестра и обменялась со мной лукавыми взглядами.

— Это так, — высокомерно ответила Магесса и, посмотрев на меня, добавила вкрадчивым голосом: — Помолвка разрешена. Всего год службы.

Пока она выигрывала, но я не собирался сдаваться, упрямством я пошёл в отца, пятого Драка. Тот невольно пришла мне на помощь, начав разговор с братьями и зятем о последних проектах Совета.

— У иномирянок и так много прав, — задумчиво произнёс старший брат. — Позволить им разводиться по собственной прихоти — просто блажь.

Его жена, высокая пепельная блондинка с горящим взглядом, опустила взгляд в тарелку.

Я понимал, что подобные беседы унижали присутствующих женщин, словно ставили их на ступень ниже, даже если те и не думали разводиться.

Мать была неравнодушна к подобным высказываниям, как и Лилиан. Только они придерживались разных взглядов.

— Иномирянки достойны уважения, никто не спорит, — ответила Лилиан, окрылённая всеобщим вниманием. — Просто Истинные расы сделали гораздо больше для процветания этой страны. Поэтому логично, что они имеют больше прав.

— Совершенно верно, — подтвердил Эмиль и снова принялся за еду.

Мать начала постукивать коготками по тарелке: верный признак злости и обиды.

— Не будем ссориться. Тема слишком щекотливая, — отец тут же перевёл разговор, видя реакцию жены.

Я всегда поражался контрасту: суровый деятель Совета и покладистый семьянин. Во время любых ссор кричала только мать, в самых серьёзных случаях отец попросту ночевал на работе, но никогда не повышал