Поглядел направо — дорога на Смоленск. Поглядел налево — тот лес, где совсем недавно разбойников били. Вряд ли за три дня там какие-то радикальные изменения произошли. Остается только одно направление, если не возвращаться. Туда и поехал, вперед то есть. Решив, если за пару часиков ничего интересного не увижу, поверну обратно. В конце концов, у нас — у знати, конные прогулки всегда считались достойным времяпровождением.

Красиво… Тихо, воздух… Птички поют… Речка журчит… Очередной лес впереди поднимается.

О, а на опушке и строение какое-то нарисовалось? Полюбопытствуем.

Вблизи оказалось ничего особенного, просто шалаш. Большой, добротный, дерном обложенный, но даже став куренем, он от этого в хоромы не превратится. Достатком здесь и не пахнет.

Зато имеется древний дедусь. Седой, как лунь. Словно, только что с мельницы наружу вышел. Впрочем, старик с виду еще вполне крепкий. Когда вставал, суставы не скрипели.

— Здравствуй, господин.

— И ты здоров будь, старче… Чего так далеко от людей забрался? Не боязно одному?

Дед только плечами пожал.

— Отбоялся я уже свое, господин. А вот хозяйство мое посторонних не любит.

— Хозяйство? — я удивленно оглядел совершенно пустое пространство вокруг куреня.

— Да… — кивнул дед. — Бортник я. И товар мой в лесу живет. Я лишь присматриваю за роями, да подати вовремя снимаю. Дело не сложное, и как раз для такого бирюка.

Бортник… В смысле — предок пасечника. Разница в том, что пчелы не в ульях живут, а в природных условиях обитают. А дед их находит, помечает и в нужный момент забирает часть пчелиных запасов. Вложений — ноль, а прибыль ощутимая. Тут и мед, и воск, и еще что-то — мелочь по объему, но не по цене. Понятно… И здесь человек делом занят, один я — лодырничаю.

— Прощения прошу, господин, если планы твои нарушу… но, коль уж ты здесь, нельзя ли твою милость о помощи попросить?

О! А вот и квест нарисовался. Нет, не зря я сюда завернул.

— Отчего ж. Если в моих силах…

— Думаю, такой великий воин легко справится. Я и сам бы… годков тридцать назад… Но, теперь-то уж не та сила.

— Говори, говори… — поощрил я бортника.

— Гость непрошенный ко мне повадился. Михаил Потапович… Озорует… По чем зря пни и дупла разоряет. Сплошной убыток.

— Медведь, что ли?

— Он самый, милостивец. Он самый… Вот те крест святой, совсем по миру пустит меня бурый, ежели управы на него не найду. Возьмешься угомонить паршивца?

Медведь зверь сильный и умный, если верить людям знающим. Но, почему не попробовать?

— За конем присмотришь?

— А как же, батюшка-милостивец, все сделаю. Ты главное, Топтыгина уму-разуму поучи. Чтоб навсегда безобразничать перестал.

— Хорошо. Только где мне искать зверя? Не весь же лес обшаривать?

— И не надо. Стежку видишь? По ней и ступай. Он в это время завсегда в одном месте почивать ложится. Понимает, стервец, что бояться ему некого.

Еще лучше. Делов то… Подкрасться к спящему медведю, да всадить в него пулю из мушкета. Мечта, а не задание. Если бы не один момент. На который я как-то не обратил