на площадь высыпала, и бабы, отложив на время домашнюю работу, к воротам да перелазам вышли.

Михай и в самом деле принарядился. Моложе с виду стал. Ой, не нравятся мне такие метаморфозы. Чует сердце, не к добру.

— Здорова, староста.

— И тебе низкий поклон, милостивец.

Староста и в самом деле трижды отвесил земной поклон.

— Это за что же?

— Так голубь еще вчера прилетел. С извещением, что налоги воевода нам на этот год прощает. Не трудно догадаться, чьими стараниями, сие чудо свершилось.

И Михай поклонился еще раз.

— Ладно, ладно… Сочтемся. У меня ведь к тебе тоже просьба имеется.

С тем, что по счетам платить надо и ничто в мире не происходит бесплатно, староста понимал и с таким положением вещей соглашался. Главное, не проторговаться. Поэтому вмиг построжел лицом, сосредоточился.

— Да. Конечно. Все что в наших силах, господин… Только денег почитай совсем не осталось. Как узнали добрую весть, так и потратились.

Во дает старый лис. Это куда ж ты ночью мошной трясти ходил? Ну да ладно, тем более, у меня вопрос не денежный.

— Успокойся. Денег не прошу. А сговоримся — еще и сам пару монет подброшу. На бедность.

Староста мигом посветлел ликом.

— К твоим услугам, милостивец.

— В поход собираюсь. Сынов твоих заберу, Федота-стрельца тоже. А женку его, да и вот еще… — указал на свою крестьянку. — Их у тебя оставить хочу. В Полесье. Найдешь, где поселить?

Староста молодел буквально на глазах. Похоже, не я ему, а он мне готов был платить за такую услугу.

— Да чего там говорить. Конечно, пусть остаются. Я же вдовый… Дом пустой стоит. А девка пусть при Настеньке будет. Как ей одной, с таким хозяйством управиться-то.

Настенька, значит… Э, нет — так дело не пойдет. Надо резать, пока не загноилось.

Я присел рядом со старостой, дружески приобнял его за плечи и… упер в бок засапожный нож.

— Слушай меня внимательно, пень трухлявый. Седина в бороду — бес в ребро? Ну, так я тебе его вместе с ребром и вырежу. Веришь?

— Да я… — дернулся Михай.

— Цыц, сиди и слушай. Настя — жена моего боевого товарища. Уразумел? Жена, а не вдова. И мне Федот в бою веселый нужен, а не озабоченный мыслями о том, что в его отсутствие дома творится. Хоть намек, хоть полнамека на шуры-муры услышу — выхолощу. Уразумел?

Староста кивнул. А потом… улыбнулся.

— Спасибо тебе, милостивец, уважил. Я аж и в самом деле помолодел. Знаешь, сколько годков мне? Восьмой десяток скоро… Так что, кланяюсь на добром слове, но бабы для меня уже только рабочая сила и услада глаз. А вот Хозяйки в селе действительно не хватало. Потому я так тепло о жене Федота Силыча и отзывался. Вот те крест, — Михай трижды размашисто перекрестился. — Чудо, а не молодица. Все в ее руках спорится. А рядом с ней и другие веселее работают. Так что не о том ты подумал… Но, если уж на то пошло, не будем людишек во искушение вводить. Предлагаю уговор.

— Какой? — мне даже неловко стало. Дожил, старика ножом пугать.

— Коль вы уходите, а Полесье лакомым кусочком