– Да… – Эвелин посмотрела в боковое окно. За ним простиралось бескрайнее поле. До самого горизонта лишь трава по пояс, из которой кое-где выныривают цветы. Когда-то здесь были плантации, кипела работа, потом все пришло в упадок, и лишь в последние несколько десятков лет стали появляться фермы.

В детстве она никогда не бывала на этой окраине Роуз-Бей, но сейчас, глядя на пустоши, вспомнила о четких границах внутри города своего детства: центральные районы принадлежали богатым белым семьям, бедняки ютились на болотах. Там тоже жили белые, но окраины тогда считались «черными» по контрасту с идеально «белым» центром. Единственным исключением в белом сообществе была Эвелин.

Территория, на которой стоял дом Фрэнка, отличалась от остальных районов Роуз-Бей: здесь, на отшибе, обитали в уединении всего несколько человек. Некоторыми земельными участками в предместьях владели собственники, постоянно жившие в своих городских резиденциях; это были выходцы из семей, которым когда-то принадлежал весь Роуз-Бей, и недвижимость у них имелась в разных частях центра и окраин.

– Нам туда? – спросил Грэг, сворачивая на узкую подъездную дорогу.

Выстроившиеся в ряд березы обозначали границу земельного участка, дальше на многие акры тянулись все те же заросшие травой поля.

Дорога вела к большому дому, который выглядел так, будто простоял здесь сотню лет и за это время никто не удосужился хотя бы покрасить его. В сотне ярдов виднелся обветшалый амбар под стать дому.

Эвелин, заглянув в записную книжку телефона, сверила адрес на табличке.

– Похоже на то.

Значит, именно в эту дыру так мечтал вернуться Фрэнк Эббот, уставший заботиться об Эрле и Норин? Интересно, в каких же условиях тогда жил его брат с дочерью?

Грэг заглушил мотор и вышел из машины; девушка последовала за ним. Амбар был огромный – такие строят на сельскохозяйственных фермах. Но у Фрэнка выездной сервис по ремонту и отделочным работам. Они с братом долгое время совместно вели дела, теперь все досталось ему. Зерно он здесь никогда не выращивал. Может быть, амбар служит хранилищем инструментов? Но он слишком большой, а здесь вряд ли есть какое-то садово-огородное оборудование. Трава подстрижена только у фасада, все вокруг заросло настолько, что непонятно, где кончается земля Фрэнка и начинается соседская.

Подходя к крыльцу, Эвелин обратила внимание, что все ставни открыты, занавесок нет, а в комнатах чисто и пусто. Вероятно, Фрэнк проводит дома не слишком много времени.

Грэг постучал в дверь, она приоткрылась, и сквозь щелку на них глянул настороженный серо-стальной глаз.

– Чего надо? – поинтересовался Фрэнк.

Грэг, ничуть не обидевшись на такой прием, любезно улыбнулся:

– Добрый день, мистер Эббот. Я Грэг Ибсен, ФБР. Это моя коллега Эвелин Бейн. У нас к вам пара вопросов, если не возражаете.

Дверь открылась шире, явив взорам крепкого, приземистого мужчину. Глубокие морщины на лице и мускулистые руки свидетельствовали о том, что ему хорошо знакомы тяготы жизни и физический труд.

– Я знал, что вы здесь появитесь, – буркнул Фрэнк и зашагал вглубь дома.

Эвелин и Грэг, переглянувшись, последовали за ним.

– Вам, наверное, Норин позвонила? – сказала Эвелин.

– А кто ж еще? Извинилась, что ей пришлось разболтать о смерти Маргарет, но я на нее не в обиде. Это не мой секрет. Еще она сказала: я соответствую какому-то «профайлу». Во как.

Эвелин почувствовала досаду. Норин все-таки работает в полиции – должна понимать, что нельзя сливать информацию потенциальному подозреваемому, пусть это и ее родственник.

Фрэнк провел их через маленькую, скудно обставленную кухню, которой, по всей видимости, редко пользовался, в комнату. Она показалась Эвелин обжитой – наверное, именно здесь хозяин и проводил большую часть времени. Фрэнк плюхнулся на продавленный диван, прямо в насиженную ложбинку. Перед ним стоял журнальный столик с недоеденным сэндвичем и стаканом чаю, чуть дальше – тумба с телевизором. Взяв сэндвич, Фрэнк откусил от него и молча указал гостям на кресла, казавшиеся почти новыми по сравнению с потрепанным диваном.

Грэг опустился в кресло с подлокотниками. Эвелин, прежде чем сесть, огляделась. Стопка книг – какие-то справочники и руководства, – несколько выпусков охотничьих журналов с загнутыми уголками. На стенах – пара дешевых репродукций, как будто Фрэнк взялся украшать интерьер, но передумал. Телевизор работал с выключенным звуком; показывали новости. На экране возникли фотографии Бриттани и Лорен. Эвелин быстро обернулась, чтобы оценить реакцию Фрэнка, но он смотрел на нее, а не в телевизор.

– Перестаньте обшаривать взглядом мою берлогу. Сядьте уже. Значит, я у вас подозреваемый? Здорово. Давайте спрашивайте, о чем хотите. Черт, да можете обыскать тут все, если у вас свербит! Покажите свою власть, а потом проваливайте ловить настоящего преступника!

Эвелин села в кресло и снова переглянулась с Грэгом.

– Ваше предложение распространяется на амбар?

– Вы про обыск? Ясное дело.

Эвелин сдержала вздох. Если Фрэнк сам это предложил, значит, девочек здесь нет. Или же он абсолютно уверен, что их не найдут.

– Поисковые отряды уже осмотрели половину моей территории. – Фрэнк махнул рукой в сторону панорамного окна, за которым на мили простирались заросшие травой поля. – Я им разрешил ходить тут где угодно. Вокруг полно заброшенных земель.

– Вы хотите сказать, что кто-то мог обустроиться на этих землях без вашего ведома? – подался вперед Грэг.

– Чего? Нет, конечно. Я тут вообще никого не видел. Просто пытаюсь сотрудничать со следствием. – Он устремил стальной взгляд на Эвелин. – Мне нечего скрывать.

– А что вы обо всем этом думаете, мистер Эббот? – осведомилась она.

– Зовите меня Фрэнк. Что я об этом думаю? А вопроса поумнее у вас не нашлось? Да ладно, поднатужьтесь! Для вас же это дело – личное, верно?

– Может, будем придерживаться дружеского общения? – спокойно сказал Грэг.

Фрэнк, даже не взглянув на него, проворчал:

– По-моему, обвинять меня в похищении и убийстве девочек – это как-то не по-дружески.

– Мы вас не… – начал Грэг, но Эвелин его перебила, обращаясь к Фрэнку:

– Почему вы сказали в «убийстве»?

– Восемнадцать лет – чертовски долгий срок. Вы что, думаете, они все еще живы? – Не дав ей ответить, Фрэнк продолжил: – Спрашивайте, Эвелин, не стесняйтесь.

Даже не видя лица Грэга, она чувствовала его возрастающий интерес к подозреваемому. Фрэнк произнес ее имя так, как будто они были знакомы. Эвелин смутно помнила этого человека, встречала его в городе, но в детстве никогда с ним не разговаривала. Быть может, он запомнил ее, потому что она была не такая, как все? Или восемнадцать лет назад он собирался ее похитить?