Казалось, Марк не узнал Эвелин – проскочил мимо нее, но она последовала за ним. Грэг не отставал.

– Мистер Дуглас! – окликнула девушка.

Он обернулся.

– Можно спросить, что у вас случилось с Уолтером Уиггинсом?

В этот момент из кабинета вышел Томас.

– Марк! Я так и думал, что рано или поздно ты к нам заглянешь.

– Да, я пришел извиниться. Мне очень жаль. Я не пытался сопротивляться при аресте…

– Мы знаем, – кивнул Томас.

– Я пришел сдаться. Не хочу, чтобы вы тратили время, разыскивая меня. Лучше найдите мою дочь. – Марк тяжело вздохнул. – И Лорен.

– Я ценю твою честность, Марк. Но Уолтер Уиггинс не стал подавать на тебя жалобу, так что мы все силы бросили на поиски девочек.

– Спасибо, – выдавил Марк.

Томас пристально посмотрел на него:

– Оставь это дело нам, пусть действуют профессионалы, которые умеют соблюдать закон. – И покосился на Эвелин, хотя по-прежнему говорил с отцом Бриттани. – Твои опрометчивые поступки могут поставить под сомнение законность всего расследования.

Марк побледнел.

– Я просто хотел ее найти, – проговорил он едва слышно. – Не мог думать о том, что, пока вы все делаете по закону, моя дочь в доме этого ублюдка, и он ее… он…

– Мистер Дуглас, – вмешалась Эвелин, – у вас была какая-то особая причина, по которой вы пришли именно к Уолтеру? Что-то кроме его общеизвестного прошлого?

Марк растерянно заморгал.

– В Роуз-Бей всегда было тихо и безопасно. Уолтер Уиггинс – единственный негодяй в наших краях. Разве это не особая причина?

Эвелин могла бы ему зачитать список живущих в окрестностях Роуз-Бей педофилов и людей, совершивших преступления на сексуальной почве, но вместо этого спросила:

– Вы заходили в дом Уиггинса?

– Еще бы! – воскликнул он, и все полицейские, находившиеся в помещении участка, сразу замолчав, подошли ближе.

– Расскажите, пожалуйста, подробно о том, что там произошло, – попросила Эвелин.

Марк посмотрел на Томаса:

– Кто эта женщина?

– Она из ФБР, – пояснил шеф полиции. – И мужчина рядом с ней тоже федеральный агент. Они оба профайлеры, специализируются на таких делах, как наше. – Томас положил руку отцу Бриттани на плечо. – Расскажи им все, что помнишь, хорошо?

– Да, конечно. – Марк обвел взглядом собравшихся копов и помрачнел. – Я напал на Уиггинса, когда тот вышел за газетой. Дело было вечером, но раньше он выйти не мог, потому что у его дома собрались люди и выкрикивали оскорбления. Об этом я узнал от его соседей, днем меня там не было. А вечером, когда все разошлись, я подумал, что теперь-то он рано или поздно высунет нос на улицу, и решил подкараулить его на крыльце. Подождал какое-то время. В конце концов он вышел. Ну а дальше, сами знаете, я его избил. – Марк расправил плечи. – И не раскаиваюсь! Кстати, не понимаю, как это может повредить расследованию. Я не коп. Если бы Бриттани была там…

– Вы обыскали его дом? – спросила Эвелин.

– Нет. Он все время повторял, что ни в чем не виноват, пока я его бил, не хотел признаваться, а когда он упал, я бросился в дом. Звал мою девочку, кричал не переставая, а в ответ услышал только голос отца Уолтера. Как я понял, он вызвал полицию, но до того, как приехали копы, вбежал Уолтер и набросился на меня с алюминиевой битой.

– Но вы успели осмотреть дом?

– Только некоторые комнаты на первом этаже. Там была дверь в подвал, запертая на засов. Я как раз собирался ее открыть, когда подоспел Уолтер с битой. – Марк вдруг покраснел и уставился в пол. – Он, конечно, слабак на вид, но так размахивал этой битой, словно хорошо знал, как с нею обращаться. Кинулся на меня с этой штуковиной как сумасшедший… Я пробовал защищаться, потом побежал, выскочил из дома и услышал полицейские сирены.

Эвелин перехватила взгляд Джека, стоявшего среди других кодов, и сразу поняла, о чем он думает: во-первых, Марк не добрался до подвала, судя по всему надежно запертого. Во-вторых, если человек набрасывается с битой на того, кто только что жестоко его избил, а не бежит прочь со всех ног, особенно когда напавший – разъяренный отец похищенного ребенка, значит, на это есть серьезная причина.

И что же хранит в своем запертом подвале Уолтер Уиггинс?

Эвелин показалось, Джек сейчас сорвется с места и помчится в этот подвал, но Томас продолжил разговор:

– Ты видел в доме Уиггинса еще что-нибудь особенное?

Марк покачал головой:

– Там все выглядит так, будто за последние пару десятков лет ничего не изменилось. Детских вещей или игрушек в комнатах я не заметил, если вы об этом.

– Хорошо, спасибо.

– Это все? – спросил Марк, глядя, как копы расходятся и возвращаются к работе. – Вы примете какие-нибудь меры против меня?

– Марк, наша главная задача сейчас – найти твою дочь и Лорен, – сказал Томас.

Отец Бриттани собирался что-то возразить, но Эвелин уже не слушала, она повернулась к Грэгу, шепнув:

– Идем.

В машине Грэг, севший за руль, спросил:

– Ну, теперь ты скажешь, куда мы направляемся?

– Я хочу поговорить с человеком по имени Фрэнк Эббот.

Пока они ехали к окраине города, где жил Фрэнк, Эвелин подробно рассказала коллеге историю Норин и ее сестры.

– Значит, Фрэнк перебрался к брату и младшей племяннице, когда старшей уже не было в живых? – уточнил Грэг.

– Да.

– Что ж, мистер Эббот, безусловно, заслуживает внимания, хотя гораздо больше оснований подозревать его у нас было бы, если бы он какое-то время прожил под одной крышей с Маргарет.

– Согласна. Но агенты из КБРПД сейчас вплотную занимаются Дарнелом и Уолтером, так что, пока есть время, я решила проверить Фрэнка. Сверни здесь. – Эвелин указала на извилистую, покрытую выбоинами земляную дорогу, по обочинам которой росли столетние деревья, а дальше по обеим сторонам волновались на ветру высокие травы. Дорога тянулась по полям на несколько миль вперед и терялась из виду.

– Это все еще Роуз-Бей? – озадаченно спросил Грэг.

– Да. Понимаю твое удивление – скорее похоже на сельскую местность. Я выросла в районе, который находится почти в центре Роуз-Бей, но выглядит как богатый пригород: там много домов в колониальном стиле с большими лужайками, все пропитано духом старой Южной Каролины. А это самая окраина города, здесь находятся огромные земельные наделы, сотни акров частной собственности, но большинство сейчас заброшены и пришли в запустение. Многие семьи наследуют участки на протяжении поколений. Надеюсь, когда-нибудь все эти земли будут освоены.

– Красиво здесь, – сказал Грэг. – И тихо.