Отец… он просто догадался обо всем. О чем не догадался, ему донес доверенный. Там уже не сложно было сложить дважды два, к тому же первое время я настойчиво расспрашивала о Диме. О содержании их разговора, и было откровенно плевать, что все эмоции написаны на моем лице. Я была и без того открытой книгой.

В середине лета я узнала правду. Не от отца – видя, что со мной происходит, он старался обходить острые углы. Проговорился все тот же доверенный человек нашей семьи, мне он служил так же преданно, как и отцу.

Тогда, за закрытыми дверями собственного кабинета Дмитрий получил ультиматум. В деловом мире нет места полутонам и сантиментам. Отец был категоричен. Либо Дима отдает ему свой набирающий обороты бизнес, либо идет под статью за насилие и незаконное лишение свободы.

Мой мужчина, как я его уже называла мысленно, не стал оправдываться и юлить. Хмуро выслушал требования. Подписал бумагу. Сказал только одно: «Не сердитесь на Леру. Она ни в чем не виновата. Это я вел себя, как моральный урод».

Вот так вот. Игра в господина стоила ему денег и бизнеса.

И это был не последний удар. Второй нанесла я. Мне было до сих пор больно оттого, что пришлось это сделать, но поступить иначе я уже просто не могла.

Суд доказал незаконное признание отцовства. Выдвинул еще ряд обвинений – в коррупции, присвоение имущества и еще в чем-то, я не запомнила. Сердце разрывалось, но об одном я точно не жалела: о Маше и Кристине, которые теперь были вместе. Мать и дочь.

Я посетила их несколько раз. Мария обрадовалась мне, как родной сестре, да и Кристина не уставала благодарить, светилась от счастья и не желала отпускать от себя дочку. Мне бы хотелось посещать их почаще, но это было морально тяжело. Все в доме напоминало о тех временах, когда я впервые увидела Диму, и мы стали близки. Дальше я попросила Кристи встречаться на нейтральной территории.

Что касается Димы – он покинул Киев. Я пыталась узнать, что с ним, но все мои попытки натыкались на глухую стену.

Ярослава долго лихорадило от проигрыша. Он пытался договориться, заискивал, угрожал, даже направил своего отца переговорить с моим. Но тот решил наказать разбалованного сына и заставил платить по счетам. Машина Ярослава была мне не нужна. Мы с матерью выставили ее на продажу, на вырученные деньги приобрели компьютеры и технику, которую презентовали детскому дому.

Я не стала освещать это событие. Но все равно оно просочилось в прессу. Общественность оценила мой поступок по достоинству.

Но ничего из этого не помогало. Я буквально высыхала изнутри. С каждым днем чувства к Диме только крепли сильнее. Мне начало казаться, что я схожу с ума.

«Так не пойдет», – заявил однажды отец, когда застал меня уже в который раз в слезах, и приобрел путевки на Мальдивы. Подруг у меня практически не осталось, брать в качестве компании кого-то из поклонников я не захотела, и мы улетели вместе с матерью.

Это был рай на земле. Рай, который вдали от любимого человека все равно стал для меня сущим адом. Я практически не заметила всего этого великолепия.

– Что с тобой? Ну хочешь, поговорю с отцом, пусть отменит свое решение относительно Димы. Пусть разыщет его. Мне и самой бы хотелось посмотреть в глаза этому мужчине. Понять, что это было – эгоизм или чувства… – обнимала меня мама, и становилось чуточку легче.

– Кто так любит? Я вру сама себе. Придумываю то, чего там не было. Но это не меняет дела. Понимаешь, тянет к нему и все. Все мысли о нем. Как будто приворожил, не иначе… Нет сил с этим бороться, а иногда и желания! – отвечала я, смахивая слезы.

– Не знаю, Лера. Так легко отказаться от бизнеса, чтобы искупить свою вину, остаться ни с чем… Ты много знаешь таких людей? Я ни одного еще не встретила. Это одно из двух: либо фантастическая трусость… либо настолько глубокие чувства.

– Это уже не имеет значения…

И я вытирала слезы. Ныряла в лазурные воды океана и на миг вытравливала из сердца образ Димы. А потом все возвращалось.

Так прошел месяц моего отдыха. Я не забыла о Диме. Просто чувства немного притупились. Но я не знала, что конец лета, когда редко происходит что-то хорошее. Будет ознаменован радостным событием.

Забегая вперед, я до сих пор не знаю, кто это все организовал. Подозреваю, что мама. Отец все-таки имел все основания жаждать крови того, кто обидел его любимую дочь. А может, мой герой был достаточно отчаянным и сумасшедшим, чтобы тоже бороться за свои чувства.

Аэропорт «Борисполь» встретил нас дождем. После месяца солнца и тепла это было как снег на голову. Мы поспешили вернуться домой как можно скорее. Я мечтала лишь об одном – выспаться после долгого перелета и встретиться с друзьями.

А когда мы переступили порог, в доме был гость.

Я сначала не придала этому факту особого значения: мало ли кого из деловых партнеров отец пригласил на обед. И предвидеть такого не могла даже в самом страшном… либо же приятном сне. Но пока я молча прошла к себе. Чтобы не беспокоить отца. А спустя пятнадцать минут он позвал меня в зал.

Я вошла, не понимая, что ему понадобилось. Может, этот человек как-то посодействует составлению бизнес-плана – мысль об агенции нянь посещала меня довольно часто.

Мужчина повернулся ко мне. Земля ушла из под ног. А во всем теле стало жарко и щекотно от миллиона бабочек, зашевеливших крылышками…

– Дима… – ахнула я, испытывая желание тряхнуть головой и потереть глаза.

Это не может быть правдой. Я сплю. Сказался долгий перелет. Так просто не бывает! Или… может?

– Видимо, вам теперь стоит поговорить наедине, – добродушно усмехнулся отец. – Но если ты против, я сейчас же велю охране спустить его с лестницы.

Я только кивнула. Не потому, что согласилась – потому что утратила дар речи.

– Так это и есть тот самый, Лерочка? – мать замерла в дверях. – А мы, оказывается, знакомы. Виделись на званом вечере. Помнится, вы тогда были чем-то расстроены… И вашу спутницу звали, напомните, Алина?

– Я не помню, Влада Анатольевна, – Дима встал, сделал шаг мне навстречу. А мне надо было лишь заглянуть в его глаза – как обожгло, подхватило, закружило в сладком вихре ненормального счастья. Так и стояли мы друг напротив друга – не в силах проронить ни слова. Все сказали глаза. И чувства.

Мама деликатно кашлянула.

– Николай, вы сели за стол переговоров? Помнится, наш гость отдал тебе свой бизнес, если я не ошибаюсь.

Дима с неохотой разорвал наш зрительный контакт. Но я чувствовала, как внутри его глаз и сердца бушует пламя. Пламя чувств, которые уже ни с чем не перепутаешь.

– Простите, Влада Анатольевна, но я хочу сам ответить на этот вопрос. Я понимаю ваше беспокойство. Вы думаете, я здесь, потому что хочу воспользоваться чувствами Леры для того, чтобы вернуть себе дело моей жизни. Что у меня не совсем честные намерения, я хочу либо получить его обратно, либо запудрить мозги вашей дочери и жениться на бизнесе… Но я хочу сказать, что я приумножил свой доход как минимум втрое.