замке имелась главная башня, или донжон. На самой макушке башни имелась открытая площадка с колоннами и красивой мраморной балюстрадой, откуда глядела окрест элегантная дама. Я запрокинул голову, чтобы ее рассмотреть, да так резко, что ощутил боль в шее. В женской фигуре наверху я узнал свою пациентку. Когда проснулся, я сразу подумал: «Боже всемогущий, почему мое бессознательное поместило эту девочку так высоко?» На ум немедленно пришла следующая мысль: «Это я смотрю на нее сверху вниз, я дурно о ней думаю». Сон показывал мне мою ошибку, и я понял, что оказался никудышным врачом. На следующем приеме я сказал пациентке: «Вы мне снились, я глядел на вас снизу вверх, даже шея заболела, и причина сновидения в том, что наяву я смотрю на вас сверху вниз». Далее случилось чудо, честное слово! Перенос растаял без следа, ибо я стал общаться с пациенткой ровно так, как следовало.

337 Располагай я временем, можно было бы пересказать вам целый ряд поучительных сновидений о собственной установке врача. Когда он в самом деле пытается встать вровень с пациентом – не слишком высоко и не слишком низко, – когда задает себе правильную установку, то о переносе беспокоится куда меньше. Конечно, полностью от проблемы не избавиться, однако можно таким вот образом обезопасить себя от наиболее скверных проявлений переноса, которые фактически компенсируют отсутствие раппорта.

338 Также избыточная компенсация посредством переноса может возникнуть у пациентов с полной аутоэротической установкой, у тех, кто возводит вокруг себя непробиваемую аутоэротическую стену, обособляясь от общества, и как бы рядится в толстые и прочные доспехи. При этом такие люди отчаянно жаждут близости, начинают, что вполне естественно, тосковать по общению за пределами стен, но сами ничего для этого не делают, даже пальцем не пошевелят, и других тоже отталкивают; итогом подобной установки становится чреватый бедами перенос. Его непросто выявить, ибо пациенты прячутся за стенами, которые сами и возвели; более того, если врач попробует что-то сделать, это будет воспринято как проявление агрессии, появятся новые укрепления, и потому приходится ждать, пока пациенты не удовлетворятся достигнутым и не выйдут добровольно из своих крепостей. Да, они станут непрерывно сетовать, что никто их не понимает, но единственное, что врач может сделать – это запастись терпением и сказать: «Что ж, вы сидите внутри, вы все скрываете, и пока это будет продолжаться, я ничем не смогу помочь».

339 В таких случаях перенос может дойти, что называется, до точки кипения, ведь только сильный пожар способен побудить человека бежать из крепости. Надо готовиться к взрыву, и врачу надлежит с этим смириться, а пациент впоследствии будет крайне признателен за то, что его заявления не были восприняты буквально. Помню историю моей коллеги – думаю, что вправе рассказать, благо эта коллега-американка уже умерла; она пришла ко мне и пожаловалась на чрезвычайно неблагоприятные обстоятельства. Поначалу-то все обстояло благополучно. Вам наверняка известно, что в Америке хватает особых заведений, так называемых университетов и колледжей для женщин; в своем кругу мы называем эти заведения инкубаторами анимуса, и они ежегодно выпускают в свет немало боязливых девиц. К их числу принадлежала и моя коллега. Она была «вполне компетентна», но угодила в достаточно неприятную ситуацию переноса: анализировала случай женатого мужчины, и тот безумно в нее влюбился. Это была, конечно, не любовь, а перенос; мужчина вообразил, будто она желает выйти за него замуж, но не готова признать свои чувства, и принялся задаривать ее цветами, шоколадом, украшениями, а в конце концов даже угрожал ей револьвером. В результате она была вынуждена уехать и обратиться ко мне.

340 Быстро выяснилось, что она не имеет никакого представления о чувственной жизни женщин. Как врач она и вправду была на высоте, однако все, связанное с мужчинами, было ей чуждым, она даже пребывала в неведении по поводу мужской анатомии, потому что в ее университете изучали только женское тело. Можете сами вообразить, с какой ситуацией я столкнулся.

341 Разумеется, я оценил общую картину и догадался, почему, собственно, тот мужчина угодил в ловушку. Моя пациентка вовсе не осознавала себя женщиной, у нее был мужской склад ума (помните, голова с крылышками?), а женское тело для нее как бы не существовало, так что сама природа заставила ее подопечного стремиться заполнить эту брешь. Ему предстояло доказать ей, что мужчины существуют, что они имеют основания кое на что притязать, что она – женщина и должна реагировать на мужское внимание. Отсутствие же в ней женского послужило ловушкой. Подопечный, конечно, того не осознавал, не замечал, что его аналитик не является женщиной, поскольку и сам относился к разряду тех самых голов с крылышками, поскольку не был полноценным мужчиной. Вообще американцам свойственно выказывать полную бессознательность относительно самих себя. Порою, впрочем, их вдруг настигает понимание, и тогда появляются чрезвычайно познавательные истории – скажем, о достойных юных девушках, которые принимаются развлекаться с китайцами или с неграми, ведь для американцев примитивный уровень сознания, отчасти затрудняющий нам жизнь, решительно неприемлем в силу своего низового характера. Для них это все равно что «почернеть» или «сделаться дикарем» в Африке[144].

342 Но вернемся к нашему случаю. Итак, сложилась негативная ситуация переноса, и могло показаться, что оба наших героя спятили, а женщине в итоге пришлось бежать. С лечением все было предельно понятно. Следовало побудить ее осознать себя женщиной, а женщина, как известно, неспособна осознать себя до тех пор, пока не признает свои женские чувства и качества. Поэтому бессознательное моей пациентки обеспечило великолепный перенос на меня, чего она, естественно, принять не могла; я со своей стороны никакого давления не оказывал. Вот образчик полной обособленности; если бы я раскрыл перед нею факт переноса, это лишь заставило бы ее укрепить защиту, а результатом оказался бы крах лечения. Поэтому я не заговаривал с нею о переносе и продолжал изучать ее сновидения. Как всегда и бывает, сны сообщали о развитии ее переноса. Я чувствовал, что приближается выплеск чувств, и знал, что рано или поздно произойдет взрыв, который будет довольно неприятным и чрезмерно эмоциональным – полагаю, кое-кто из вас согласится с этим по собственному опыту, – и предвидел возникновение трогательной, сентиментальной ситуации. Приходилось просто ждать, ибо поделать ничего было нельзя. После полугода старательных систематических усилий пациентка наконец перестала сдерживать себя и внезапно воскликнула: «Но я же люблю вас!», а затем разрыдалась, упала на колени и устроила безобразную сцену.

343 Попробуйте вообразить себя на ее месте. Вам тридцать четыре