— Мы накопили мили.

— Занятное местечко, — отзывалась Элисон о моей гостинице, а Дейв добавлял, что терпеть не может претенциозные пляжные отели.

— Это место имеет свое лицо, — говорили они.

Из всех комплиментов я понял одно: наш отель оказался дешевле других. И что это еще за «свое лицо»? Они имеют в виду необходимость ремонта или, по крайней мере, свежей покраски?

Я не стал рассказывать им, как управляющий «Кодамы», соседнего с нами отеля, выпрыгнул в первый день Рождества из окна на глазах у весьма словоохотливых постояльцев нашего полулюкса, который теперь нелегко было сдать. Вместо этого я сказал:

— Люди нынче полюбили комфорт.

— Все эти роскошные места весьма переоценивают, — заявил Дейв.

Дейв был красивый молодой человек лет тридцати двух. Элисон, вероятно, несколько старше; она бралась решать все сама, ни в чем не уступала и прямо-таки ни минуты не могла потратить впустую. Да и с лица она несколько спала, что тоже свидетельствовало о возрасте. Элисон сохранила в браке свою девичью фамилию Фурман — еще один признак решительности и склонности доминировать. Фамилия Дейва была Уомэк. Для служащих гостиницы разные фамилии супругов обернулись дополнительной морокой: Элисон и Дейв расплачивались по счету отдельно, каждый своей кредитной карточкой, они оставили у портье оба имени, чтобы не упустить звонки или сообщения по факсу.

— Можно заниматься делами и в медовый месяц.

Я стоял к ним спиной и не понял, кто из молодоженов произнес эту фразу. Дейв служил в крупной бухгалтерской компании в Сан-Франциско, Элисон с каким-то воинственным пылом занималась компьютерами. Узнав, что у меня нет собственного веб-сайта, она негодующе фыркнула.

Правда, Элисон могла бы понять нашу отсталость с точки зрения экономии. Увидев ее шляпу, Бадди Хамстра громко заявил:

— Когда-нибудь они снова войдут в моду.

Догадываясь, что Элисон это слышала, я поспешил сделать ей неуклюжий комплимент.

— Выписала по каталогу, — откликнулась она. Она надевала эту шляпу, отправляясь с Дейвом в «Потерянный рай».

— Славное местечко, — приговаривали оба. Эта парочка ни разу не пропустила наш «счастливый час», один из самых популярных в Вайкики, тем более что бармены — серфингист Трей и беженец Трэн — наливали от души. Дейв и Элисон охотно возились с Роз.

— Папа, я печатала на компьютере Элисон, — похвасталась Роз.

— Не могу поверить, что эта девочка не подключена, — сказала мне Элисон.

— Ей шесть лет, и она уже умеет читать, — возразил я.

— Она ничего не смыслит в компьютерах, это хуже безграмотности. К тому же школа может приобрести программное обеспечение с большой скидкой.

Не прошло и трех дней медового месяца, как Дейву начали поступать сообщения по факсу. Целая пачка документов, ее даже не удалось подсунуть под дверь. Что-то произошло, счетовода отзывали в Сиэтл. Дейв спешно улетел. Элисон не обиделась:

— Я знала, что выхожу замуж за работающего человека. Если бы вызвали меня, Дейв сказал бы мне: «Поезжай!»

Оставшись одна, Элисон не изменила своих привычек: по-прежнему завтракала в буфете, ланч ела на берегу, являлась к началу «счастливого часа» в «Потерянный рай», а потом мы ее почти не видели. Как и следовало ожидать, в первый же вечер после отъезда Дейва в баре вокруг нее начали увиваться одинокие мужчины, в том числе и очарованный ею бармен Трей — приблизительно того же возраста, что и Дейв Уомэк. Я обычно не делал замечаний, только присматривал. На террасе играл джаз-банд Трея, «Кроткие», его подружка уехала на соседний остров навестить родственников. Элисон сказала Трею, что ее мужа вызвали домой по срочному делу, и Трей заметил:

— Что ж, мы в одинаковом положении.

— Не совсем. Вы могли поехать вместе с женой.

— А вы вместе с мужем.

Элисон рассмеялась:

— Мы же заплатили за неделю вперед. Почти тысячу долларов коту под хвост?

Увидев, что Элисон читает только заказанные по почте каталоги, Трей сказал ей:

— Ненавижу такие штуки!

По его словам, на них напрасно переводят леса. Элисон ответила: только по каталогу можно найти действительно выгодный товар, со скидкой. Она листала самые лучшие каталоги кухонного оборудования, домашней мебели и компьютерной техники. Разбиралась она и в каталогах туристического снаряжения: они с Дейвом познакомились в туристическом лагере и вместе поехали на его старенькой «Люмине», взгромоздив наверх каяки, высматривать хорошую волну.

— Я катаюсь на гребных шлюпках. С выносными уключинами.

— Мы участвовали в гонках класса пять, — сообщила она.

— Тут у нас торгуют новыми «Люминами», — подсказал он.

Слушая, как Элисон говорит: «Существует шесть причин не покупать новый автомобиль», — Трей смотрел на ее смазливое личико и думал: «Вот бы поиметь эту телку».

— Пойдем прогуляемся?

Она согласилась и по пути на пляж расспрашивала Трея о страховках и налоговых льготах для малого бизнеса и независимых подрядчиков на Гавайях.

— Я работаю в баре на полставки, и у меня свой оркестр, — буркнул в ответ Трей, мечтая ее поцеловать. Ночь была хороша, не слишком жаркая, лунная. По бульварам валила толпа, на главной улице образовался затор транспорта, но на пляже почти никого не было. Трея смущало, что какой-то бродяга у них за спиной пристроился под пальмой пописать, а другой, в пальто, толкал, обгоняя их, магазинную тележку, доверху нагруженную пластиковыми пакетами. Элисон словно ничего не замечала: она смотрела на море, широкое, почти черное вдали, а у берега поверхность отливала чешуйками жидкого лунного света, гребни волн серебрились и фосфоресцировали в свете гостиничных огней.

— Романтично, — сказал Трей. — Там, где прибой, — это Квинз-Брейк. Там стена. Каноэ плавают. И тополя — три или четыре. Груды камней.

— Эти бездомные, — пробормотала она. Выходит, все-таки заметила. — Я боюсь этих страшных людей.

Не зная, что сказать, Трей продолжал:

— Хорошо, что мы выбрались из гостиницы. Мне все хотелось отвести тебя в номер и заняться с тобой любовью.

— Ну да, — она снисходительно улыбнулась, не обидевшись на такую наглость. — Но я бы не стала. У меня медовый месяц.

Трей зажмурился. Ему было стыдно даже смотреть на нее. С трудом он выдавил из себя:

— Извините, пожалуйста. Забудьте, что я вам тут наговорил.

Ему казалось чудовищным, что он так откровенно попытался соблазнить эту женщину чуть ли не сразу после свадьбы. Белое платье, свадебный вальс, церковные колокола, смех, гордый жених, счастливые родичи. Опомнившись, Трей сообразил, что вовсе не бракосочетание Элисон рисуется ему, а та свадьба, о какой мечтал он сам.

— Я глупая водяная крыса, — сказал он в порядке извинения, чувствуя себя волосатым сатиром, попытавшимся расстроить только что заключенный брак. И что он мог предложить этой женщине?