– А я тебя знаю, – сально глядя на Алику, осклабился тип. – Тебя, это, по ящику крутили...

Любая звездочка хочет, чтобы ее узнавали на улице. Но вряд ли кому приятно, когда тебя узнают в кабаке такие вот противные типы. Алика с надеждой посмотрела на Глеба. Она хотела, чтобы он поскорее избавил ее от присутствия этого уголовника.

А тому до Глеба нет никакого дела. Он даже не замечает его. И не знает, что Глеб не привык быть пустым местом.

– Это Алика Игнатова, – миролюбиво сказал он. – И не крутят ее по ящику, а показывают по телевизору.

– Да какая разница – ящик, телевизор? – махнул рукой уголовник.

Он по-прежнему смотрел только на Алику. И обращался к ней.

– Слышь, а давай, это, потанцуем? – нахраписто спросил он.

– В следующий раз, ладно? – ответил за нее Глеб.

И знаком показал официанту, чтобы он его рассчитал. И заодно кивнул на незваного гостя. Было бы хорошо, если бы охранники-вышибалы усадили его на место.

– Э-э, я не понял? – возмутился тип.

Наконец-то он соизволил обратить внимание на Глеба.

Было видно, что мужик изрядно под газом. Глаза мутные, рот перекошен, на губах какая-то засохшая слизь. А еще от него гадко пахло перегаром и луком. Одет он был неплохо. Клубный пиджак, типа от Гуччи, белая рубаха, галстук. Но уголовное нутро вовсю лезло наружу. Этот человек вызывал отвращение.

– А чего тут понимать? – изобразил удивление Глеб. – Девушка не хочет танцевать.

– Это почему? – Уголовник в упор смотрел на него испепеляющим взглядом.

Только Глеб что-то не очень спешил превращаться в обуглившуюся головешку.

– Устала она, – пересиливая себя, ответил он.

Кулаки чесались невыносимо. Так хотелось врезать этому козлу по его козлиной роже. Но приходилось сдерживаться. Мордобитие не входило в его планы. Послезавтра игра. И нельзя ввязываться в скандальную историю. Иначе можно оказаться на скамейке штрафников в изоляторе временного содержания.

– Ноги? – спросил мужик.

– Что ноги? – не понял Глеб.

– Подкашиваются?

– Ага, подкашиваются.

– А может, раздвигаются? – похабно захохотал уголовник.

И похотливо уставился на Алику.

– И раздвигаются, – еле сдерживаясь, кивнул Глеб. – Но не для тебя!

– И не для тебя, понял!

Нахал снова уставился на него. Пальцы веером, сопли пузырями.

– Ша! Фраер лунявый! Ты че хлебало свое разеваешь? Сдерни отсюда, шваль!..

– Сдерну, – поднимаясь с места, сказал Глеб. – Но только вместе с тобой. Пошли, поговорим.

Он направился в туалет. Как и следовало ожидать, уголовник пошел за ним. Но не один. К нему присоединился его дружок – здоровенный детина, такая же уголовная рожа. Только живого веса пудов десять. Руки – как крылья ветряной мельницы, кулаки – как каменные жернова.

Глеб еще не дошел до туалета, а этот бугай уже нагнал его и без всяких предисловий запустил в него свой убойный кулак. Глеб пригнулся, и «гиря» просвистела над головой. Но в это же время его ударил главный «виновник торжества». Он достал его ногой в живот. Очень сильно ударил. Такое ощущение, будто весь воздух ушел в позвоночник. Глебу просто нечем было дышать.

А бугай снова поднимает кулак... Глеб не растерялся и со всех сил рванул в туалет. Уголовники бросились за ним. Похоже, они решили, что он убегает от них. Враг введен в заблуждение...

Туалет в ресторане довольно просторный. Две комнаты и широкий проход между ними.

Глеб подбежал к дальней стене и резко ушел в сторону. Пьяный бугай прозевал момент и со всей силы рубанул кулаком по стене. От удара треснула кафельная плитка. Но это куда лучше, чем если бы под кулаком лопнула черепная коробка.

Глеб ушел из-под бугая, развернулся. И в прыжке набросился на менее мощного, но куда более прыткого соперника. Расправа была коротка. Сокрушительный удар ногой в солнечное сплетение зашвырнул уголовника в умывальную комнату. Глеб ринулся за ним, провел добивающий удар. Теперь этот гад долго не поднимется...

А в умывальник врывается разъяренный детина. Только ему ничего не светит. Глеб не мудрствовал лукаво. Яйцедробильный удар в пах опустил бугая на колени. Мощнейший удар кулаком в переносицу выбил из него чувства...

Ну вот и все, теперь эти уроды будут знать, как буянить в ресторане.

Глеб надеялся, что хоть кто-нибудь из охраны заглянет в туалет. Но на помощь ему никто не спешил. Помощь уже не нужна, но все равно обидно...

Он вышел из туалета, прошел в зал. А там тишь да гладь. Как будто ничего и не произошло. И официант сама любезность. Козел...

Глеб заплатил за ужин, но «на чай» этому тупоголовому ослу не оставил. Не заслужил.

– Что ты с этим скотом сделал? – усаживаясь в машину, спросила Алика.

– Как что? Объяснил ему, что он был не прав. Вообще-то их было двое. Но это не имеет значения...

– А что имеет?

– Имеет? Хорошее слово. Он имеет, она имеет... Я хочу иметь тебя. Звучит?

– Звучит, – шаловливо улыбнулась Алика. – Только мне ни холодно ни жарко...

Жарко ей было у него дома.

Алика обмякла, едва оказалась в его объятиях. Запрокинула голову, закрыла глаза. Роскошные волосы рассыпались по плечам. Дыхание быстрое, горячее, жадное. И сама она горячая и жадная. Как и Глеб.

Сначала их разгоряченные тела окутало марево наслаждения. Затем их накрыла волна неистового удовольствия. Это волна подхватила их и понесла к заоблачным вершинам экстаза, откуда их сбросила яркая вспышка одуряющего блаженства...

Все-таки хорошо, что у него есть Алика. И было бы неплохо, если бы она всегда была с ним рядом...

«Локомотив» – это натуральный бронепоезд. Прет к воротам «Спутника» на всех парах. Правда, перед штрафной площадкой эта махина сходит с рельсов. Защита «Спутника» на высоте и останавливает одну атаку за другой.

Но долго так продолжаться не может. «Спутник» в основном играет на своей половине и лишь изредка совершает вылазки в стан противника. Но через колючку и противотанковые ежи заградполосы нападение прорваться никак не может.

Подходит к концу первая половина матча. Счет ноль – ноль. Глеб чувствует в себе силы. Энергия переплескивает через край. Он легко обводит одного защитника, второго, штрафная площадка, удар... Мяч ложится точно в «девятку». Снова прорыв к воротам. Снова гол. Еще и еще... Пять мячей в воротах «Локомотива», а счет по-прежнему ноль – ноль. Ведь забивает Глеб мысленно, а иначе он бить по воротам не может. Он привязан к скамейке запасных.