Андрей неуклюже сунул ей в руки подобранный букет и, обхватив за плечи, попытался увести от могилы:

– Аня, милая, пойдем. Не связывайся с ненормальной.

Она сердито отпихнула его в сторону и вернулась к ограде:

– Я никуда не пойду! Я дождусь, когда эта ведьма отчалит в свою бесценную избушку на курьих ножках и оставлю папе цветы.

Старуха криво усмехнулась и, сложив руки на груди, укорила:

– Ты такая же хамка, как и твоя мать!

– Нет, это ваша наследственность, – огрызнулась Аня.

– Если надо, я буду жить на могиле, но тебя к ней не подпущу, – глаза пожилой женщины вспыхнули полубезумным энтузиазмом. – Никто из вашей проклятой семейки Дагдалян не ступит на землю, в которой похоронен мой сын.

Заморосил дождь, как слезы, заструился по их щекам. Тело Ани заполнила какая-то дикая усталость, даже ноги подогнулись.

– Откуда столько ненависти? – спросила она еле слышно.

– Если бы не Анаит, мой сын был бы жив.

– Господи, почему вы так решили?

– Почему я так решила? Ты спрашиваешь меня, почему я так решила? – Лицо старухи превратилось в страшную маску, а голос перешел в истошный визг. – Потому что именно Дагдаляны убили моего сына. Зарезали, как собаку. Бросили в кустах истекать кровью.

Аня побледнела.

– Это не правда!

– У Самвела были такие планы на дочку! Он же спал и видел, как через нее породнится с могущественным родом. А дочка его непутевая к сыну моему прилипла. Как собачонка за ним бегала, проходу не давала. Ее бы выпороть разок, да под замок посадить. Но нет, Самвел доченьку свою и пальцем не трогал, только сына моего воспитывал. Даже ко мне приходил с условиями. Прохаживался по двору, как барин, учил меня, как Сергея от его лахудры отвадить.

Старуха снова затряслась в приступе кашля. Тот был таким сильным, что казалось, еще немного – и разорвет в клочья впалую старушечью грудь. Женщина пошарила по карманам кофты и выудила какой-то продолговатый пузырек, брызнула им в горло, и кашель почти сразу пошел на убыль.

– Проклятая аллергия, каждую весну одно и то же, – просипела женщина и, сунув пузырек обратно, снова посмотрела на Аню, спросила:

– А перед уходом знаешь, что Самвел мне сказал?

– Что?

– «Еще раз увижу твоего Сергея рядом с моей Анаит – прирежу», – женщина покачала головой. – Так и сказал! Да! А через четыре дня моего Сереженьку в парке нашли.

Бесцветные ниточки ее губ задрожали, но женщина зажала рот рукой и почти сразу совладала с собой. Снова спряталась под маску ненавидящей всех бабы-яги.

– Я была в шоке, когда твоей мамаше хватило наглости заявиться на похороны, – призналась она. – Я даже на порог ее не пустила. Она для меня соучастница убийства.

– А может, она хотела сказать вам, что беременна, – вдруг вклинился в разговор Андрей.

Женщина смерила его презрительным взглядом, а потом усмехнулась.

– А ты-то кто такой? Я так понимаю, внучек мой? Наследство пополам делить будете?

– Напрасно вы так, – буркнула Аня, с грустью вглядываясь в помятые ромашки. – Мне ведь и правда от вас ничего не надо. Я хотела только поговорить, расспросить о том, каким был мой отец. Прогоняя меня, вы ведь и себя обкрадываете.

– Я тебе еще раз повторяю: пока я жива, никто из Дагдалянов не ступит на землю, в которой похоронен мой сын!

Дождь усилился. Аня заметила, что промокла и слегка дрожит. Сил спорить со старухой совсем не осталось. Она положила цветы у ограды, взяла Андрея под руку и потащила его к воротам, отделяющим мир мертвых от мира живых.

– Вот и правильно, наследнички! Проваливайте подобру-поздорову, – в спины им кричала старуха. – Все равно вам здесь ничего не обломится! Поищите себе другую дуру.

– Зачем она так? – стараясь не расплакаться, спросила Аня.

– В старости многие становятся подозрительными, – сказал Андрей. – А эта женщина после смерти сына могла и вовсе помутиться рассудком.

– Думаешь, она права? Думаешь, отца и правда убил дед?

– Я не знаю.

В мрачном молчании они дошли до остановки. Небо перекрыло краны и вытолкало из туч солнце, запели птицы, цветы запахли с утроенной силой. Аня откинула со лба мокрые волосы и твердо сказала:

– Андрей, извини, но мне нужно побыть одной. Возвращайся в гостиницу, а я немного прогуляюсь.

Он нахмурился.

– Я не могу бросить тебя в таком состоянии.

– Не волнуйся, со мной все будет хорошо. Просто мне надо о многом подумать.

– Я не вернусь в гостиницу без тебя.

Она посмотрела с мольбой:

– Пожалуйста, сделай так, как я прошу.

Андрей сложил руки на груди, предложил:

– Давай так: я никуда не уйду, но буду держаться от тебя на расстоянии. Когда насладишься одиночеством, дай мне знать.

– Ладно, – Аня прибавила шаг и, не оглядываясь, пошла вперед.

Ее сердце так бешено колотилось, что болело в груди. Одна половинка Аниной души не хотела верить в то, что дед – убийца, а другая обливалась слезами, перебирая доказательства его вины. Самвел Арамович по-настоящему ненавидел Сергея. Он угрожал его семье. Он старался не допустить Аниного знакомства с бабушкой. Да и то, что мать полностью вычеркнула деда из жизни, уже не казалось таким странным. Наверное, она тоже считала, что убийца – он.

Аня шла, не разбирая дороги, то и дело натыкалась на прохожих. Внутри нее разрасталась огромная дыра.

Затренькал мобильный. «Только бы не дед, – подумала Аня, выуживая телефон из сумки, – Я не смогу с ним разговаривать». На дисплее высветился незнакомый номер, и у Ани вырвался вздох облегчения.

– Слушаю.

– Я хочу извиниться, – с легким акцентом пробормотал в трубке взволнованный женский голос.

– Вы номером ошиблись, девушка.

– Не ошиблась, – почти сердито возразили ей. – Аня, я, действительно, хочу попросить прощения.

– А кто это? – Аня оглянулась назад, пробежалась взглядом по толпе, но Андрея так и не увидела

– Это Наринэ. Я звоню, чтобы сказать: анализы готовы.

– Понятно, – безразлично отозвалась Аня.

– Прости, что я не поверила тебе сразу. Мне стыдно. Но я надеюсь, что мы еще подружимся.

– Угу.

Наринэ нервно кашлянула, а потом спросила:

– Мама никогда не говорила тебе обо мне?

– Никогда.

В трубке что-то грохнуло: наверное, Наринэ встала со стула.

– Видимо, твоя мама злилась на меня за то, что я рассказала папе о ее романе с Сергеем, – сдавленно произнесла она. – Но ведь я сделала это для ее же блага.

Аню словно ледяной водой окатили, она почувствовала такую злость, что в ушах зашумело.

– Наринэ, вы знаете, кто убил моего отца?

В трубке повисла тишина, и Аня даже подумала, что их разъединили.

– Наринэ, вы здесь? – закричала она. –