Преклонение перед подвигом, возведение его в идеал, очевидно, необходимо для свободы, поскольку без него наше движение к ней едва ли было бы возможным. Однако этика не может одобрять подвиг – свободы равно достоин каждый, свобода не является уделом избранных. С другой стороны, жертвенная мораль тоже не может требовать подвига, кроме разве что исключительных случаев, ведь забота о близком человеке обычно взаимна, близкие отношения связывают, роднят людей.

Чтобы разобраться в сущности подвига, надо опять уточнить границы – на этот раз героической морали. В случае героической и жертвенной морали, это несложно. Жертвенная ценит конкретного человека, героическая же превыше всего ставит абстракции – идеи, понятия, принципы. Именно они достойны подвига. И хотя исторически первой идеей было вероятно конкретное «мы», отдельные члены коллектива постепенно стали менее важны. Так возникла граница не только между видами морали, но и между гомо-сапиенсом и человеком – ведь это только человек способен ценить идеи выше людей.

Сложнее обстоит дело в случае этики. Этика тоже ценит идеи. Но идеи бывают разные, и главное их качество – они бывают правильные и неправильные. Героическая мораль не умеет определять правильность, в этом причина почему люди часто самоотверженно бьются неизвестно за что, например за интересы тех, кто их обманывает. Этим же обьясняется, почему у каждого народа свои герои, пусть даже они воевали друг с другом! Этика умеет увидеть правильную идею. Вы скажете – но ведь это свобода делает идею правильной, а цель в обоих случаях как раз свобода! Конечно. Но вспомните ее загадочную сущность – свобода неуловима, она достигается только такими же свободными средствами, правильная цель неотделима от правильных средств. Героическая мораль не понимает этого. Для нее результат важнее средств, а отсюда – не только подвиги, но и ошибки.

Вы спросите – но в чем конкретно разница средств? Разве этика не требует усилий воли, не требует преодолеть свою природу? Скажем, верность своему слову – это несомненно насилие над собой и подчас довольно серьезное! Или взять творчество. Когда человек творит, он тоже преодолевает себя – не просто лень и усталость, но и свое невежество, ограниченность. Или даже страх, когда испытывает тот же самолет. Да и вообще, воля – это всегда хоть чуточку подвиг, ведь у животных нет воли, у них инстинкты!

И тем не менее, этика полагается на согласованные действия, а они в идеале не требуют героизма. Героизм – неудача этики, это значит что-то где-то недодумано, не учтено. Этика не может требовать героизма, поскольку она не может требовать жертвы – она учитывает все интересы, а жертва не является естественным интересом свободного человека. Ведь что такое жертва? Это всегда преодоление себя до степени некоторого пусть малого, но ущерба. Но ущерб себе – не победа над детерминизмом, а поражение. Человек, понесший ущерб теряет свою свободу. Преодоление детерминизма не должно сводить его в могилу!

Вы возразите – но и простой отказ от удовольствия может нанести ущерб! Что, например, если подавление природной агрессивности делает человека больным, неврастеником? Этичное поведение, да еще в неэтичном обществе, вполне может быть героизмом доступным лишь избранным! Как же быть? Где провести границу? Там, где, как мы уже говорили, люди сами чувствуют какое поведение является нормальным, приемлемым для каждого, а какое – необычным, требующим слишком много сил. Например, не обманывать, не пользоваться слабостью других, не участвовать в явной несправедливости и насилии – вполне доступно каждому. Однако сказать правду, когда это нанесет огромный ущерб – скажем, лишит жизненных перспектив, похоронит надежды на будущее – уже под силу немногим. Понятно, что чем больше жертва, тем подвиг значительней.

Можно ли определить эту границу более формально? Можно. Как только люди найдут ее, они смогут заключить договор и тогда согласованное поведение как раз и будет областью этики. Ведь это именно приемлемые усилия для всех и позволяют договориться – договор не должен требовать героизма! Если же люди не могут договориться, если договор требует невыполнимого, остается борьба – и тогда люди руководствуются героической моралью. Отсюда кстати видно, что указанная граница переменчива – по мере прогресса приемлемым становится все меньшее насилие. Меняются и люди – они не только привыкают героически обходиться без насилия, но и теряют свои бойцовские качества, становятся более уязвимыми.

Необходимость перехода найденной границы служит признаком чрезвычайной ситуации – тогда следование этике становится невозможным для человека, это выше его сил. Это значит ни общество, ни люди еще не готовы к такой ситуации – они не выработали правильных средств, не создали механизмов. Договор затруднен и нужны особые меры, чтобы справиться с ситуацией. Например, началась война. Ожидать, что люди честно договорятся, кто пойдет в атаку, а кто поедет в тыл, едва ли возможно. Или чрезвычайная ситуация может возникнуть не сразу, скажем болезнь переросла в эпидемию. Сказанное проясняет смысл подвига. Поскольку подвиг – ответ на чрезвычайные обстоятельства, на «сверхштатное» насилие, он, несмотря на личный свободный выбор, в некотором роде является вынужденным. Можно сказать, что ущерб сопряженный с подвигом оправдан, поскольку обстоятельства влекут за собой еще больший ущерб, хоть допустим, и не конкретно человеку принимающему решение.

Из-за того, что героическая мораль требует чрезмерного насилия над собой, она может оправдывать и насилие над другими – не только врагами, но теоретически даже соратниками. Дело в том, что насилие разрушает основу договора, утрачивается чувство равенства. Вы спросите – зачем нужно насилие к соратникам? Затем, что не все способны на подвиг, и затем, что коллектив, особенно крупный, требует сплоченности труднодостижимой без личных отношений. Но тогда как сочетается насилие с добровольностью подвига? Да, к подвигу нельзя принудить, но моральное давление, как и взаимопомощь, помогает преодолеть трудности борьбы. И здесь уже возможен конфликт этики и морали. Если бы все были способны на подвиг, мораль была бы не нужна – люди могли бы договориться в любых условиях и легко стать свободными. Однако не следует сводить любое насилие в коллективе к героической морали – у насилия всегда полно причин. Мораль применяет насилие для борьбы со злом – оно помогает преодолеть слабость человека, обьединить коллектив, упрочить дисциплину, предотвратить злоупотребления властью. Метод героической морали – ответное насилие, но поскольку это все же насилие, она может конфликтовать с этикой.

Итак, хотя героическая мораль и этика сходны тем, что требуют противостоять насилию, преодолевать его, первое их отличие – в средствах. Средство этики – мирное, длительное, согласованное противостояние, не наносящее никому ущерба, а напротив, расширяющее общую, уже завоеванную свободу. Средства героической морали – это активное противодействие, риск и ущерб, это противоборство требующее всех сил во имя свободы в будущем.

Второе отличие – в целях, ведь будущая свобода всегда условна. Героическая мораль не знает правильности. Ошибки в ее целях – следствие ошибок в средствах, в отмеченном выше разрушении основы договора. Вне договора правильность невозможна, посему героическая мораль не может обойтись без этики. Указывая правильную цель, этика придает смысл борьбе. Увы, часто, когда люди борются, они знают против чего, но не знают за что. В этом причина, почему люди вообще иногда воюют, вместо того, чтобы договориться. В этом также причина, почему побеждая, они не останавливаются, а превращают победу в бессмысленное насилие над побежденными. В этом же причина почему вместо того, чтобы обьединиться в борьбе против общего врага, они грызутся между собой, видят врага друг в друге. Так, воюя за освобождение народа, одни желают «свободного рынка», а другие – «социальной справедливости». Понятно, что победа в таких условиях сомнительна.

В свободном обществе героическая мораль, теоретически, будет излишней. Но не сейчас. Этика предлагает достигать цели путем договора, однако если он невозможен – она бессильна. Эта ситуация характерна для насильственного общества, где отсутствуют реальные свободы, нет политических прав, где человек не может найти работу, получить