Она повернулась к Фулкрому.

– Я как будто снова в цирке.

– Они должны это увидеть, – сияя, ответил он.

Когда она снова повернулась к толпе, Тейн, встав на четвереньки, уже бегал туда и сюда по перилам, ни на секунду не теряя равновесия, а Вулдон брал огромный кусок каменной кладки одной рукой, подкидывал его высоко в воздух и тут же ловил другой.

«Но вот принесет ли это представление душевный покой людям?» – подумала она.

К вечеру все вернулось в норму: толпа рассосалась, люди уютно сидели по домам, и Лан осталась одна.

Рыцари решили пройти по городу поодиночке: они были уверены в своих силах и хотели охватить своим присутствием как можно большую территорию.

Был ранний вечер, на иренах сворачивали торговлю, продавцы распихивали по ящикам непроданные товары, заливали водой костры, у которых грелись днем, когда двое парнишек, протиснувшись через толпу, напали на старуху, еле ковылявшую под тяжестью толстого мехового плаща и многочисленных украшений с крупными изумрудами. Выхватив у нее из рук сумку и сорвав с шеи ожерелье, они кинулись бежать в разные стороны, петляя между людьми.

Лан взлетела и, двигаясь по стенам домов на высоте тридцати футов, прямо под карнизами, защищавшими ее от льда и снега, устремилась в погоню. Люди показывали на нее пальцами, временами приветствовали ее громкими криками, но она, стараясь не обращать на них внимания, преследовала малолетних правонарушителей. Гравитация тянула ее книзу, перекашивая мышцы тела, отчего у нее заныл бок, но она справлялась с силой притяжения и продолжала погоню. Над открытыми окнами она подскакивала, так же преодолевала и переулки. Колеса карет и подковы лошадей гремели внизу по левую руку от нее. Дневной свет стремительно угасал, но она все же догоняла воров.

Она уже видела их – они как раз собирались нырнуть в череду подворотен – и, отделившись от стены, с прямой спиной мягко опустилась ближе к земле. Там она побежала по воздуху им навстречу и с разгона ударила одного из воров вытянутой ногой в шею. Тот оказался всего лишь мальчишкой. Удар отбросил его в сторону, он упал, уронив сумку.

По обледеневшим плитам мостовой рассыпались драгоценности.

Приземляясь, Лан еще раз ударила его ногой в живот, на время вышибив из него дух, и, не успев разогнуться, бросила взгляд в сторону второго грабителя – тот уже без оглядки удирал в подворотню. Когда Лан вытянула из своего ранца кусок веревки и стала связывать мальчишке руки, вокруг них уже собралась небольшая толпа, люди радовались и аплодировали.

Она повела связанного в штаб-квартиру Инквизиции.

С полным карманом драгоценностей Кейли нырнул в Кейвсайд через боковой вход, походивший на широко распахнутую пасть какого-нибудь гигантского зверя. Проскочив внутрь, он остановился и, упершись ладонями в колени, тяжело перевел дух: только теперь он мог быть уверен в том, что эта летучая чертовка от него отстала. Отдышавшись, он выпрямился, поправил шапку и расстегнул верхнюю пуговицу туники – охладиться.

«Надо же, едва ушел, – подумал он. – Зато она поймала Ренда. Всегда был такой осторожный, а тут попался».

И он, с гримасой отвращения принюхиваясь к гари кухонных костров и другим, куда менее аппетитным запахам, начал спускаться вглубь пещеры. В подземелье очертания улиц менялись: переулки становились уже, а дома – выше, чем над землей, они едва не падали друг на друга в поисках поддержки; торцы массивных деревянных балок выступали из их фасадов, украшенных сотнями и тысячами мелких цветных камешков, вдавленных в штукатурку. Иные дома были когда-то выбелены, но с тех пор их белизна приобрела все оттенки грязи, впитав в себя копоть многочисленных труб. Попадались здесь и совсем древние дома, выдолбленные в скале, с круглыми подслеповатыми окошками. Из всех окон сочился теплый неяркий свет, и, взглянув на подземный город сверху, можно было принять его за звездное небо. Это немного скрашивало отсутствие настоящих звезд и лун.

Не все обитатели Кейвсайда прозябали в бедности. И здесь были видны признаки богатства – одни добывали его нечестным путем в верхнем городе, другие перепродавали краденые драгоценности, третьи наживались на поставках в Виллджамур и окрестные фермерские хозяйства дешевой рабочей силы; все они жили в домах верхнего уровня, поближе к внешнему городу, подальше от зловонных сточных канав и нищих лавчонок.

Булыжную мостовую не приводили в порядок десятилетиями, и Кейли не раз спотыкался о торчащие из нее камни. Гниющие отбросы и дохлые крысы валялись повсюду, местами скапливаясь у стен домов в огромные кучи. Неподалеку женщина – проститутка, как ему было известно, – свернула в проулок, держа за руку клиента; в последнее время такое случалось все реже. В таверне в конце улицы распахнулась дверь, из нее выкатились двое и продолжили драку на обочине; кошки брызнули от них во все стороны и бесшумно улепетнули в темноту.

Вообще-то, и здесь были свои преимущества – например, пещерный свод надежно укрывал от снега и ветра, так что внизу было куда теплее, чем наверху. Да и кое-что начало меняться. Люди теперь лучше ели, под землей повсюду функционировали обменные рынки, где не нужны были деньги. Кейли до сих пор изумлялся тому, что можно просто обменять вещь на вещь, не ломая голову над тем, где взять денег. У людей поднялось настроение.

И все благодаря Шалев.

Но надо еще сказать ей о том, что случилось с Рендом, – они здесь держатся друг за друга, все как одна семья. И если один попадется, другие должны об этом узнать и принять меры. Шалев сплотила жителей пещер.

Он углубился в пещеру еще примерно на милю и пересек границу между так называемым Южным и Восточным подземельями – жалкая попытка нынешнего императора нанести огромные трущобы на карту. Его путь лежал в сторону Кузнечной площади, оттуда по Сахем-роуд через Мадтаун в Карповый переулок – все местные названия. Здесь полно было ходов и выходов, о которых знали даже не все жители подземелья, – тропинки, протоптанные множеством ног, переулки со столетней давности рисунками и надписями на стенах. В одном из таких проходов два старика играли в какую-то замысловатую игру, поставив на попа пивной бочонок вместо стола; а где-то внутри дома кто-то выводил на древней волынке старинную народную песню. Мимо пробежала, спеша куда-то, собака и скрылась в переулке.

Кейли обменялся парой фраз на языке немых со знакомыми парнями. Вообще, все, кто попадался здесь ему на пути, были ему так или иначе знакомы – и хорошо, незнакомца здесь могли и убить, такой уровень секретности соблюдали эти люди. Он уже заметил пару-тройку человек, которые, не разглядев его на расстоянии, инстинктивно хватались за кинжалы на боку – это были солдаты подземелья, местная армия без формы и знаков различия.

Двое братьев, в плащах, с широкими клинками под ними, стояли на часах перед входом в недавно сделанное углубление в стене большой пещеры. Кейли кивнул им и вошел. Для этого ему пришлось пригнуться, но, оказавшись в сыром, вырытом магическими средствами проходе, узком, как могила, он все же смог выпрямиться и, придерживаясь рукой за гладкую стену, пошел вперед на свет одинокого огонька.