– Ты играешь в опасную игру, Эмили. – Его рука предостерегающе сжала ее запястье.

Можно подумать, она сама этого не знает. Но слепое повиновение ничего не дает. Пора сражаться за то, что ей нужно. Она придвинулась ближе к нему, и сердце невольно сжалось в груди.

– На этот раз я не сбегу. Я вообще не буду тебе женой, если ты не признаешь меня своей женой публично. – Ее руки обвились вокруг его пояса, бедра плотно прижались к его бедрам. В глазах Стивена плеснуло желание, но он не пошевелился. – Тебе решать. – Эмили отодвинулась от него. – На балу у леди Тислвэйт, завтра вечером.

Да, замечательный выдался денек, кисло подумал Стивен. С каждым часом все хуже и хуже. Сначала покушение на его жизнь. Затем жена без его разрешения появилась в Лондоне. Он никому не рассказывал об отравленном коте, даже слугам. Он больше не знал, кому доверять.

Зарыв кошачий труп в саду, Стивен подумал, что теперь вина Карстерса не вызывает у него сомнений. Он ведь предложил ему печенье, но виконт отказался. Кроме того, некоторое время Карстерс был в гостиной один и вполне мог добавить яд в печенье.

Но опять же, почему? Почему кому-то так важно избавиться от него? Неужели эти люди боятся, что он что-то вспомнит?

Подобные мысли сводили с ума.

Он сохранил одно из печений и теперь спустился с ним в кухню, где звяканье кастрюль и сковородок смешивалось с болтовней слуг и служанок. При его появлении шум внезапно стих.

Он показал печенье кухарке, миссис Рейне:

– Вы готовили сегодня такое печенье? Дородная краснощекая кухарка нахмурилась:

– Да, милорд. Но на печенье не было сахарной пудры!

Ее недоумение показалось Стивену искренним, и он задал следующий вопрос:

– Кто относил поднос с чаем в гостиную?

– Я, милорд. Но об этой сахарной пудре я ничего не могу сказать. С ней печенье стало бы слишком сладким, я бы так никогда не сделала. Вы ведь не любите слишком сладкого, и я...

– Достаточно, миссис Рейне. – Стивен видел, что паника старой кухарки возрастает.

– Мне так жаль, что вам не понравилось печенье, милорд! Я больше не буду его готовить.

– Скажите, вы отнесли поднос в гостиную уже после появления виконта?

– Нет, милорд, я оставила его вам заранее. Я хотела быть уверенной, что все будет готово к приходу вашего гостя.

– А чай тоже вы разлили?

– Конечно нет, милорд. Иначе он непременно остыл бы.

У Стивена едва не остановилось сердце. Когда он спустился в гостиную, чай был уже разлит по чашкам. Неужели чай тоже был отравлен? Но с другой стороны, Карстерс и сам выпил полную чашку. Он немного расслабился. Скорее всего, если бы в чае тоже был яд, он уже почувствовал бы его действие.

– Спасибо, миссис Рейне.

Он вышел из кухни и вернулся мыслями к жене. Он страшно разозлился на Эмили за появление в Лондоне. Видеть ее в опасности было хуже, чем подвергаться опасности самому. Он этого не допустит. Леди Уитмор не появится на балу, даже если ему придется привязать ее к креслу.

Позже в тот же день Стивен выехал из дома с твердым намерением выяснить, что именно означает татуировка у него на шее. Прихватив с собой револьвер, он велел кучеру отвезти его на окраину Лондона, к лавкам китайских торговцев.

Он был так захвачен мыслями о татуировке, что чуть не пропустил на улице знакомое лицо. Индус, Анант Палту. Так. И что же он тут делает, позвольте спросить?

– Следуй за ним, – приказал он кучеру.

Анант был здесь и в ту ночь, когда был убит Дэниел, Стивен был в этом абсолютно уверен. Они углубились в незнакомые Стивену районы города. Здесь царили загадочные экзотические ароматы, и внезапно в голове Стивена проснулись образы той ночи.

В ту февральскую ночь было холодно. Он тогда выследил Холлингфорда, и след привел его к Темзе. К кораблям.

Четыре человека спорили о чем-то с Холлингфордом, один его держал за локти, не давая двигаться. Легкие Стивена горели, но он спешил изо всех сил, надеясь освободить шурина. Блеснул в лунном свете длинный клинок, и Холлингфорд завалился на мостовую. Стивен в ужасе остановился. Спасать больше было некого.

Сзади раздался шум, и Стивен обернулся – навстречу взмаху кинжала й слепящей боли.

Внезапно видение прекратилось. Стивен прерывисто дышал, ладони его были мокрыми от пота.

– Милорд?

Он вцепился в сиденье и в бортик экипажа и и усилием воли заставил себя глубоко вдохнуть напоенный ароматами воздух.

– Да?

– Милорд, я боюсь, этот человек исчез, – извинился кучер. – Он направился вон к тем лавкам.

Черт! Стивен не ожидал, что воспоминания навалятся с такой силой, но все произошло так внезапно, что на некоторое время он отключился.

– Ждите меня здесь, – приказал он. Инстинкт предупреждал его, что преследовать Ананта не следует, но он чувствовал, что ответы на все его вопросы совсем близко, и не мог удержаться. И вообще, нельзя позволять страху руководить своими поступками.

Стивен нащупал под плащом револьвер.

– Если я не вернусь через десять минут, мне потребуется ваша помощь.

Войдя в одну из лавочек, Стивен ощутил тяжелый запах экзотических благовоний. На дубовом столе были разложены яркие шелка и мешочки с чайными листьями. Женщина в лавке почтительно наклонила голову и прошептала что-то стоявшему рядом пожилому человеку с седой бородой, почти доходящей ему до пояса. Торговец с бледной кожей и миндалевидными глазами приветствовал Стивена:

– Милорд.

Стивен протянул лавочнику небольшой кошелек с десятью шиллингами.

– Я добавлю к этому двадцать фунтов, если вы правдиво ответите на мои вопросы.

Лавочник поклонился еще раз:

– Чем я могу вам помочь, милорд?

– Я ищу человека по имени Анант Палту.

Лавочник обменялся взглядами с женщиной:

– Я о нем слышал. Я могу что-нибудь для вас сделать, милорд?

– Я видел его несколько секунд назад на улице.

Я хочу найти его.

– Держитесь подальше от этого человека. Он принимает опиум и очень опасен.

Упоминание об опиуме заставило Стивена вспомнить и о загадочной татуировке на своей шее. Он ослабил ворот и открыл таинственный знак.

– Можете вы сказать, что это означает? Эта штука появилась у меня на борту корабля. Мне сказали, что это китайский.

На лице лавочника отразилось любопытство.

– Это клеймо преступника, милорд.

– Что же оно означает?

– Такое ставят за контрабанду опиума. Если вас поймают во второй раз, то казнят.