– Нет, на это я точно не осмелилась бы. Поэтому поступила проще: как только у меня возникли подозрения, что меня пытаются во что-то втравить, я сразу послала всю компанию подальше. Подчеркиваю: всю!

– Да. После того случая вы больше не были замечены возле криминальных закладок. А после Нового года вы вообще не выходите за рамки обычной жизни. Но… может, все-таки присядем куда-нибудь? Если хотите, пусть это будет ваша машина. Я хотел бы побеседовать с вами. Желательно не в официальной обстановке. Думаю, и для вас так будет лучше.

– Хорошо… – Поколебавшись, Лора все же подвела к своей машине этого человека. Неклюдова Андрея, если верить его корочкам. Лорка теперь мало чему верила, но он ее машину все равно уже должен был знать. Так что она разблокировала двери и, подавая гостю пример, села на свое место. Предварительно заглянув за спинки, на задние сиденья – мало ли что?

– Вы, как я вижу, соблюдаете меры предосторожности, – заметил на это Андрей, тоже садясь в машину.

– Учителя были хорошие, – сухо ответила Лорка. Помня о том, что в полиции есть разные люди и некоторые из них сотрудничали с Ильей. Стал бы Илья что-то еще затевать против Лорки сейчас, когда Ваня исчез? Или она чего-то не знает? Или этот следователь действительно здесь только по долгу службы? У нее были серьезные сомнения на этот счет. Даже тогда, когда Неклюдов начал беседу с ней:

– Ну, с учителями вам, скорее всего, не повезло. Это от них вы потом даже скрывались какое-то время?

– Не скрывалась, а просто была в отпуске.

– Значит, вам неизвестно, что изменилось с тех пор в окружении Ильи Степанова?

– Я бы этим в любом случае не интересовалась. Как я уже сказала, у меня с этими людьми все отношения надежно оборваны.

– Жаль, что все и надежно. Но я думаю, вы все-таки кое в чем могли бы мне помочь. Вот, взгляните для начала на эти фото… Кого вы встречали, общаясь с Ильей?

– А с чего вы взяли, что я вообще с ним общалась? Была у него всего один раз, и то меня туда привез мой старый знакомый. С ним я действительно общалась какое-то время. Вот он, на ваших фото. Владимир Лунев. Когда-то мы с ним в одной школе учились. А кого еще я видела в тот вечер? Ну, вот… и вот. Честно говоря, я гостей не разглядывала и уехала довольно быстро.

– Потому что кое-что прихватили с собой? А потом передумали, испугались и сдали эту рубиновую брошку в полицию? Я видел протокол.

– Да как вы… – Лорка едва не задохнулась от возмущения. – Как у вас только наглости хватает меня в таком обвинять? Я к ней даже не прикасалась! И теперь только рада, что вызвала ваших прямо на стоянку, где заметила в своей машине эту вещь. Илья мог ее обронить, и больше ей неоткуда было взяться! Он в мою машину заглядывал. А как я успела заметить, он любит таскать при себе драгоценности.

– А ты вообще не при делах? Гражданин Степанов, забирая из отделения принадлежащую ему брошь, утверждал, что купил ее! И я не могу доказать обратного. Но людей, которым она раньше принадлежала, ограбили, при этом три человека были убиты, включая ребенка!

– Дико и страшно такое слышать! Но это все-таки не повод, чтобы мы переходили на «ты»! – отчеканила Лорка.

– Прости… те, если обидел. Сорвалось. А еще хотелось бы перескочить в нашем общении на менее официальный уровень. Мне кажется, это помогло бы нам скорее найти тот общий язык, на котором я хочу попросить… тебя мне помочь.

– Ладно, будем на «ты»! Но при условии, что вы… ты не станешь приписывать мне всякие гадости! Я бы никогда в жизни не взяла чужую вещь! Поэтому не надо меня так оскорблять, особенно если собираешься о чем-то просить.

– Тогда расставим сразу все точки над i. Я готов поверить, что ты понятия не имела о фальшивой валюте из той посылки, которую забирала из камеры. Но два эпизода подряд – это уже перебор. Поэтому у меня к тебе вопрос: кто все-таки попросил тебя оставить машину с брошью на стоянке? Почему ты не поехала на ней домой? Значит, ты все же знала о начинке? Ты понимаешь, мне очень важно знать, где и как ты ее, так сказать, приняла на борт! Если ты снова действовала как курьер, то мы оставим этот факт за кадром. Просто можешь мне сказать, где ты действительно взяла эту брошь? Кто тебе ее передал и что там еще было?

– Ничего и нигде я не брала, сколько раз можно повторять! – взвилась Лорка. – А машину… Просто я уехала от Ильи после крайне неприятного разговора с ним во время нашей первой и последней встречи и уже по дороге вспомнила, что успела выпить. Так что не захотела правами рисковать. А теперь давай начистоту, – она развернулась в своем сиденье так, чтобы быть лицом к лицу с собеседником. – Прошло несколько месяцев. Иногда я уезжала. Но в иные дни меня вполне можно было дома застать! Так почему именно сейчас, не раньше и не позже, ты пришел ко мне со своими вопросами?

– Потому что ничего другого не осталось. Несколько раз степановское окружение было почти взято в кольцо со всей своей деятельностью, но в последний момент соскакивало с крючка, прямо как кусок студня. Там собрались птицы не слишком высокого полета, но все они тертые калачи, у каждого за плечами не одна ходка на зону! Они умеют мастерски изворачиваться, сбрасывать компромат, проворачивать свои аферы под носом полиции, привлекая людей со стороны. Да и наших порой подкупая, чего там греха таить! Как с этой брошью… Ее вернули нынешнему владельцу, можно сказать, по дружбе, едва он заявил о своей пропаже, а я узнал об этом лишь после. Как и о том, что Степанов предъявил на нее договор о купле-продаже. Со слов сотрудника, который там присутствовал, а я ему доверяю, договор скорее всего был поддельным. Но старшие по званию не дали моему коллеге ничего уточнить, просто заткнули рот, а теперь этого уже не проверить, никто мне не выдаст постановления! У меня еще оставалась надежда, что Степанова удастся прижать по другим эпизодам, а этот уже вставить постфактум, но он в очередной раз ухитрился пройти сквозь сети. Схема прежняя: фальшивые алиби, нейтрализованные свидетели – и дело испаряется на глазах. Вот так и получилось, что ты теперь единственный человек, который может мне помочь хоть что-то прояснить с этой брошью и дать мне шанс снова зацепиться за степановскую компанию! Пока у меня были другие варианты, я не хотел и не думал к тебе обращаться. Но сейчас ничего другого не осталось! Особенно после того, как Степанов, насколько я знаю, начал активно распродавать свою ювелирку. В основном нелегально. Многое, возможно, пойдет и под распил. Удивляться тут нечему, учитывая, как большинство вещей к нему попало. Но если брошь тоже уйдет, незаметно проскользнет в числе других украшений, то мне снова будет не за что зацепиться. А бросить все как есть я не могу. Видишь ли, пару лет назад я вел то дело об ограблении. Выезжал на квартиру, посреди которой лежали тела убитых: мать, отец и малыш. Мне до сих пор иногда снятся его кудряшки. У меня нет доказательств, но есть веские основания считать, что то дело провернул кое-кто из окружения Степанова Ильи. И тут всплыла эта брошь! Одна из вещей, взятых при ограблении.

Значит, подумала Лорка, Илья либо дурак, либо просто был очень уверен в своих сообщниках из полиции, раз не побоялся засветить эту брошь, добытую таким путем. Он очень рассчитывал на то, что Лорка ее все-таки присвоит. И тогда этим делом занимались бы исключительно «его» полицейские, без привлечения вызванных ею в тот день. Брошь бы вернули, а ее бы взяли в оборот, и все было бы шито-крыто, ведь Илья хотел не посадить ее, а заставить работать на себя. Подчинить, деморализовать. Сделать своей послушной игрушкой… На свое счастье, она оказалась той пуганой рыбой, которая даже тени боится, так что ее никак не удалось привязать к подкинутой брошке. Но даже за все то, чего так и не случилось, Илья все равно заслуживал «благодарности». А еще… Еще у Лорки все в душе перевернулось, потому что в какой-то момент сидящий сейчас перед ней Андрей мучительно напомнил ей Ваню. Их последний вечер и его возвращение, когда он сказал, похоронив двух детей: «Все! Это конец. С этим я точно дальше жить не смогу!» Андрей, судя по мелькнувшему в его глазах выражению, тоже не мог, поэтому на многое был готов ради того, чтобы изменить эту ситуацию. Именно в этот момент, увидев его глаза, Лорка окончательно поверила в то, что он не подсадная утка. И решила для себя, что возьмется ему помочь, как бы это ни было сложно.