– Лиза, не молчи, говори что-нибудь, – теребила ее за плечо Уля. – Мне очень страшно.

– А мне – нет, – еле ворочая языком, пробормотала Лиза. – Оставь меня в покое.

– Лиза!

– Хорошо, хочешь болтать, тогда ответь мне на один вопрос, – вдруг с усилием припомнила Лиза то, что так волновало ее еще вчера. – Ты помнишь себя маленькой?

– Н-не очень, – протянула Уля. – Зачем тебе?

– Просто ответь. Скажи, ты не помнишь такого, чтобы в вашей с мамой старой квартире жила еще какая-то девочка твоих лет? Или, может, просто приходила в гости?

– Что? Еще одна дочка? – с неподдельным ужасом проговорила Уля.

– Помнишь или нет?

– Не помню! И не было там никакой девочки! Мама рассказывала, что я в детстве вообще никого, кроме нее, не признавала. У меня даже был диагноз, не помню какой, но врачи говорили матери, что я никогда не буду нормально общаться и не смогу учиться в обычной школе, – со странным воодушевлением принялась рассказывать Ульяна. – Я до четырех лет вообще не разговаривала. В детском саду все время сидела в коридоре рядом со своим шкафчиком и рыдала, если кто-нибудь ко мне приближался. А дома я сразу забиралась под стол и играла там в своем кукольном домике. Если кто-нибудь приходил к маме, я затаивалась и сидела тихо-тихо. Умирала от страха, даже если знала, что это просто соседка пришла. Мне все казалось, что сейчас кто-то страшный вытащит меня из-под стола, засунет в мешок и унесет!

Выложив все это, Уля почему-то притихла и оставила Лизу в покое.

Так в темноте они пролежали еще несколько часов. А потом неожиданно все закончилось. Несколько одиночных выстрелов грянуло за самой дверью, и не успели оглушенные девушки вцепиться друг в дружку, как дверь уже распахнулась. Люди не в костюмах, а одетые очень разномастно, кто в бронежилете, а кто в белом халате, сперва осветили фонариками лежащих на полу девушек, потом ловко уложили их на носилки и понесли прочь из бетонной коробки. Пока несли от здания к машине, Лиза успела заметить у самой стены распростертую на земле фигуру, тщательно прикрытую окровавленной тряпкой. Но Лиза успела понять, кто это был.

* * *

Их поместили в отдельную палату. Улю осмотрели и поставили ей капельницу, а вот Лизу полночи возили на рентген и какие-то процедуры. В конце концов оставили в покое, сказав, что перелома основания черепа нет, только сильный ушиб. Ее вернули в палату. Уля, которая поначалу чувствовала себя неплохо и даже порывалась среди ночи покинуть больницу, после укола успокоительного притихла и лежала без движения в странной позе с закинутой головой и полуоткрытыми глазами. Такой ее и обнаружил Рэм Григорьевич, навестив девушек рано утром.

– Как она? – спросил Рэм Григорьевич у Лизы, испугавшись странного вида Ульяны.

– Не знаю, – вяло ответила Лиза. – Рэм Григорьевич, Миша?..

– Парнишка в больнице, – сказал мужчина. – Ничего, оклемается.

Лиза глубоко вздохнула, словно сбрасывая с плеч невероятный груз.

– Второго деятеля тоже поймали, – почему-то шепотом сообщил ей Гриневич. – Уже дает показания. Впрочем, тут и так все ясно.

– Не все, – возразила Лиза.

– Что бы ты хотела узнать, Лиза?

Она подтянула под себя подушку, постаралась распрямить спину.

– Скажите, Рэм Григорьевич, если бы этим вашим людям не удалось выследить Генку, за кого из нас вы заплатили бы выкуп?

Рэм Григорьевич застыл на месте, потом опустился на больничный стул и произнес:

– Как нормальный человек, я до конца боролся бы за вас обеих. Но я понимаю, девочка, тебя интересует не это. Учти, рассказ будет не слишком короткий. Готова слушать?

Лиза кивнула, а с Улиной койки раздался какой-то неопределенный звук.

Рэм уже час сидел в ресторане и в нетерпении поглядывал на стеклянную вращающуюся дверь в зал. Он ждал клиента. Клиент оказался какой-то пуганый, в офис по неизвестной причине прийти отказался, предложил для начала встретиться «где-нибудь в городе». Рэм не очень понимал причину такой недоверчивости, но его принцип был: всегда идти навстречу клиенту. Поэтому сейчас сидел и ждал. Как ни хотелось ему оказаться дома и перевести дух после тяжелого дня.

Он задумался о чем-то и даже вздрогнул, когда крупная фигура с шумом опустилась за столик. Рэм поднял глаза – и ему захотелось зажмуриться. Напротив него сидел Серый, слегка похудевший, чуть осунувшийся, но лучащийся улыбкой.

– Что, Рэмик, не ожидал меня увидеть? – спросил он. – Ты, наверное, думал, я еще долго не появлюсь? Ан нет, везде люди, всем Серый нужен.

Рэм подумал о том, что его охранник сейчас сидит в машине вместе с водителем и охраняет ближние подступы к ресторану. Возможно, он смотрит сейчас на хозяина через стеклянную витрину ресторана – и думает, что все в порядке, клиент пришел, скоро по домам. Подать ему знак? Но что мальчишка может сделать в такой ситуации? Да и Серый едва ли откроет стрельбу в ресторане, не его это стиль.

– Да ты не дрейфь, Рэмик, – ободряюще заговорил Серый. – Я – не ты, у меня фиги в кармане не припасено. Хотя трудно забыть твое странное гостеприимство, когда сначала зовешь к себе на день рождения, а потом на выходе нас всех волокут в каталажку. Но это на твоей совести.

– Чего ты хочешь? – нетерпеливо спросил его Рэм.

– Да расслабься, говорю. Посмотреть на тебя хочу, какой ты стал. Был ведь совсем мальчишка, сосунок. Вижу, раскрутился в мое отсутствие, набрал силушки. Знаешь, я ведь тебе даже благодарен, что ты меня тогда сдал. Я же, не поверишь, первоходкой оказался. Это я-то, которого вся районная шантрапа чуть ли не вором в законе почитала! Откуда им знать, что я при советской власти в Спорткомитете подвизался. Знал ведь, что рано или поздно загремлю, не набрал еще достаточно связей в этой сфере, соломки не подстелил. Так что даже вроде как облегчение испытал, когда руки крутили. Оно ведь только поначалу страшно, пока не грянуло… Так что не дрожи, я тебя слишком уж наказывать не буду…

Серый, откинувшись на спинку стула, облизывал тонкие губы и плотоядно рассматривая Рэма. Тот старался, чтобы ни один мускул не выдал его страстного желания знать, какое именно наказание придумал ему этот тип. А что придумал – в этом можно было даже не сомневаться.

– Ты меня засадил, – с видимым удовольствием продолжал Серый, – а я у тебя за это только одну вещь возьму. А ты уж как хочешь: можешь выкупить ее у меня, а можешь и не заморачиваться. Я тебя больше не трону. Богатей себе на здоровье, вливайся в новую элиту. России нужны богатые и принципиальные, как ты.

– Какую вещь? – не выдержал Рэм.

– Зачем я буду тебе говорить? Скажу – ты переживать начнешь, а так, может, и не заметишь.

– Какую вещь, Серый? – повторил Рэм. И начал медленно привставать из-за столика.