– Леопольд – мальчик, которого убили. Понимаете, я подумала…Конечно, это была ужасная ошибка. Если бы я вам рассказала, возможно, вы быпоняли, в чем тут дело.

– Вы подумали, что Леопольд убил свою сестру, не так ли? –осведомился Пуаро.

– Да, так. Не сразу, конечно, потому что я тогда не знала,что она мертва. Но у него было такое странное выражение лица. Он всегда былстранным ребенком – очень умным и развитым, но… ну, не таким, как все. Яподумала: «Почему он в библиотеке, когда все играют в „Львиный зев“? Что он тамделает? Почему он выглядит так странно?» Очевидно, это меня расстроило, и яуронила вазу. Элизабет помогла мне собрать осколки, я вернулась в столовую ибольше об этом не вспоминала, пока мы не нашли Джойс. Тогда я решила…

– Вы решили, что это сделал Леопольд.

– Да. Мне показалось, что это объясняет его странный вид. Явсегда думала, что все знаю и во всем права. Оказалось, я могу ошибаться. Егоубийство все меняет. Очевидно, Леопольд вошел в библиотеку, обнаружил таммертвую сестру и это его напугало. Он хотел выбраться оттуда незаметно, ноувидел меня, поэтому вернулся в комнату и ждал, пока холл не опустеет. Но непотому, что он убил Джойс, а просто от испуга.

– И вы никому ничего не сообщили? Не упомянули, кого вывидели, даже когда нашли убитую Джойс?

– Я… не смогла. Леопольд ведь был еще ребенком – десяти,самое большее одиннадцати лет. Это не была его вина – он не мог знать, чтоделает, и, значит, не мог нести за это ответственность. Мне казалось, чтополицию нельзя в это вмешивать, что тут необходим курс специальнойпсихологической обработки. Поверьте, я хотела как лучше!

«Какие печальные слова! – думал Пуаро. – Быть может, самыепечальные в мире». Казалось, миссис Дрейк читала его мысли.

– Да, – повторила она, – я хотела как лучше. Всегда думаешь,будто ты лучше других знаешь, что делать, но, увы, это не так. По-видимому,Леопольд выглядел таким ошеломленным, так как видел либо самого убийцу, либото, что могло дать какой-то ключ к его личности. Что-то, что заставило преступникане чувствовать себя в безопасности. Поэтому он подстерег мальчика и утопил егов ручье, чтобы тот не смог ничего рассказать. Если бы я только сообщила вам,полиции или кому-нибудь, но я думала, что знаю лучше…

– Только сегодня, – заговорил Пуаро после минутной паузы, вовремя которой он наблюдал за сдерживающей рыдания миссис Дрейк, – мне сказали,что в последние дни у Леопольда появилось порядочно денег. Должно быть, кто-топлатил ему за молчание.

– Но кто?

– Мы это узнаем, – пообещал Пуаро, – и очень скоро.

Эркюлю Пуаро было несвойственно спрашивать мнение других.Обычно он вполне удовлетворялся своим собственным. Тем не менее иногда ондопускал исключения. Теперь как раз наступил черед одного из них. Послекраткого совещания со Спенсом Пуаро заказал такси и после еще одной недолгойбеседы со своим другом и инспектором Рэгленом отправился на машине в Лондон,заехав по пути в «Вязы». Сказав водителю, что задержится самое большее начетверть часа, он попросил мисс Эмлин принять его ненадолго.

– Простите, что беспокою вас в такой час. Сейчас,несомненно, время вашего обеда или ужина.

– Ну, я сделаю вам комплимент, мсье Пуаро, предположив, чтовы бы не стали отрывать меня от обеда или ужина без важной причины.

– Вы очень любезны. Откровенно говоря, мне нужен ваш совет.

– В самом деле?

На лице мисс Эмлин появилось удивленное и даже скептическоевыражение.

– Это не кажется характерным для вас, мсье Пуаро. Разве вамне достаточно собственного мнения?

– Как правило, достаточно, но для меня было бы поддержкой иутешением, если бы с ним согласился человек, чье мнение я уважаю.

Мисс Эмлин молчала, вопросительно глядя на него.

– Я знаю убийцу Джойс Рейнолдс, – продолжал Пуаро. – Уверен,что вы также его знаете.

– Я этого не говорила, – промолвила мисс Эмлин.

– Да, не говорили. Поэтому мне кажется, что с вашей стороныэто всего лишь предположение.

– Догадка? – осведомилась мисс Эмлин несколько холоднее, чемпрежде.

– Я бы предпочел не использовать это слово. Скажем, у вассложилось определенное мнение.

– Хорошо. Признаю, что такое мнение у меня действительносложилось. Это не означает, что я сообщу его вам.

– Я хотел бы только написать на листе бумаги четыре слова,мадемуазель, и спросить, согласны ли вы с ними.

Мисс Эмлин поднялась, подошла к столу, взяла лист писчейбумаги и вернулась с ним к Пуаро.

– Четыре слова, – повторила она. – Вы меня заинтриговали.

Пуаро вынул из кармана ручку, написал что-то на листе,сложил его вдвое и протянул мисс Эмлин. Она взяла его, развернула и прочиталанаписанное.

– Ну? – спросил Пуаро.

– Что касается первых двух слов, то я согласна. А вот совторыми двумя ситуация посложнее. У меня нет доказательств, и вообще такая идеяне приходила мне в голову.

– Но в отношении первых двух слов у вас имеются определенныедоказательства?

– Думаю, что да.

– Вода, – задумчиво произнес Пуаро. – Как только вы услышалиоб этом, то сразу все поняли. И я тоже. Мы оба в этом уверены. А теперь мальчикутонул в ручье. Вы уже знаете?

– Да. Мне сообщили по телефону. Брат Джойс. Каким образом оноказался в это замешан?

– Он хотел денег и получил их, – ответил Пуаро. – Но припервой удобной возможности его утопили.

Его голос не смягчился, – напротив, в нем зазвучали резкиенотки.

– Персона, поведавшая мне об этом, – продолжал он, – былаобуреваема состраданием. Но я не испытываю подобных чувств. Леопольд был ещемальчиком, но его смерть не случайна, а, как часто бывает, явилась результатомего действий. Он хотел денег и шел на риск. Леопольд был достаточно умен ипонимал, что ему грозит. Ему было всего десять лет, но причина и следствие вэтом возрасте такие же, какими были бы в тридцать, пятьдесят или девяносто лет.Вы знаете, о чем я думаю прежде всего в подобных случаях?

– Я бы сказала, – промолвила мисс Эмлин, – что вы думаетебольше о правосудии, чем о сострадании.

– Мое сострадание ничем не поможет Леопольду, – отозвалсяПуаро. – Ему уже ничто не в состоянии помочь. Правосудие, если мы с вами егодобьемся, ибо я думаю, что вы на этот счет придерживаетесь того же мнения, чтои я, также не поможет Леопольду. Но оно может сохранить жизнь другому ребенку.Опасно, когда на свободе бродит преступник, отнявший уже не одну жизнь, длякоторого убийство стало способом обеспечения безопасности. Сейчас я на пути вЛондон, где должен обсудить с некоторыми людьми дальнейшие действия, обратитьих, так сказать, в свою веру.