– Что случилось?

– Матвей разговор так повернул, что я перед ним виноватой оказалась!

– В чем?

– Во всем. Прямо ничего не говорил, но смерть Федора и покушение на Зотова связал с моим приездом.

– А ты на что рассчитывала?

– Сама знаешь, как зелье должно было подействовать! Он должен бы мне в рот смотреть! Ничего не понимаю! Он с первых минут верх в разговоре взял.

– А ты бы хотела наоборот. Ну и хорошо, что так, – Светлана с облегчением вздохнула.

– Нет, ты мне скажи, почему на него не подействовало?

– И не должно было. Я подменила тебе содержимое пузырька. И не ругайся, – Светлана предостерегающе подняла руку, и в голосе ее послышалась твердость. – Сама мне потом спасибо скажешь, когда поймешь до конца, что ты могла натворить.

– Ты все о грехах! Вот и Агафья все время твердила…

– Катя, ты семью разбить задумала! Неужели ты не понимала, что платить тебе за это придется самой?

– Я уже заплатила! И греха еще не совершила, а заплатила! Я ребенка потеряла! Я! А он плакал, Света, как будто я убила его ребенка на его глазах. Он все время задавал один и тот же вопрос: почему я ему ничего не рассказала? Он заставил меня почувствовать себя преступницей. Потому что, если бы я ему сказала тогда о своей беременности, все сложилось бы по-другому. Я винила его, а он теперь винит меня! И это называется – отомстила. Но ему больно, очень больно!

– А ты радуешься?

– Нет, я не рада. Потому, что мне теперь больно еще и за него! Вот так получилось, не иначе! – Катя смотрела на Светлану лихорадочно сухими глазами.

– Катенька, со временем боль утихнет, ты же знаешь! Поедем домой, в деревню. Там ты отдохнешь душой. Давай сегодня прямо вечерним и поедем. Что нам собираться, что ли, долго?

– Да, наверное, так будет лучше, – Катя посмотрела на Светлану и наконец расплакалась.

– Вот и ладно. Давай поторопимся, – Светлана посмотрела на часы, – а то пропустим последний автобус.

Катя села на кровати и стала нашаривать ногами тапочки. «Моя попытка убежать от себя не удалась. Права была Агафья, нигде нам грехов не отмолить. За все придется расплачиваться!» – подумала она, выходя из комнаты. Проходя по коридору, она услышала звонок своего мобильного. Свернув на кухню, где на столе лежал телефон, она почему-то была уверена, что звонит Матвей. Номер этот был только у него и у Пионовой.

– Слушаю, – она постаралась, чтобы голос звучал спокойно. – Кто это? Кто?! Господи, как же ты меня нашла?!

– Что случилось? – Светлана вбежала в кухню, услышав громкий возглас Кати.

– Это Ариша. Она как-то узнала мой номер, – прошептала она тихо, бессильно опускаясь на стул.

– Скажи, чтобы приезжала сюда. Прямо сейчас. Говори адрес, – Света произнесла это быстро и настойчиво.

– Арина, ты можешь приехать по адресу, который я тебе скажу? Записывай…

«Неисповедимы пути твои, Господи, но ты оставляешь за нами право выбора. А что, если Катя сейчас отказалась бы встретиться с сестрой? Так бы и жила дальше с тяжестью в душе…» – Светлана уже открывала дверцу холодильника, чтобы посмотреть, что можно поставить на стол. Она была уверена, что встреча сестер состоится.

– Мама, я тебе битый час толкую, что там был Лешка! Ты пойми, неважно, кого убили, покушались на него.

– Да с чего ты это взяла? – Раиса Сергеевна смахнула в открытую ладонь крошки со стола.

– Мама, я же просила! Возьми щетку и совок! Что ты как клушка деревенская!

– Не ругайся! – крошки посыпались в раковину.

– Может, и хорошо, что он от нас ушел? Мы ему теперь не семья, что с нас спрашивать? – Татьяна задумалась.

Когда-нибудь его достанут. А с мертвого какой спрос? Придут к ней, мол, жена должна знать. А что знать-то? В стороне от его дел была всегда! Да и не интересно ей было про его дела. Деньги дал, а откуда, ее не касается. Стоп! Папка в сейфе. Он брякнул мельком как-то, что важные в ней документы. Может, забрал?

Татьяна, не обращая внимания на то, что Раиса Сергеевна что-то ей говорила, вскочила со стула и почти что бегом двинулась в спальню.

Сейф был пуст. «Ну, и отлично. Головной боли меньше», – решила она, запирая дверцу.

– Мам, ты где? – послышался голос сына из коридора.

– Ой, Петруша пришел, – Раиса Сергеевна, давно не видевшая внука, прибежала первой. Петр чмокнул бабушку в щеку.

– Петенька, – Татьяна сменила гримасу раздражения на радушную улыбку. – А похудел-то как!

– Есть хочу. И побольше, – Петр, тряхнув жидким хвостиком волос, стянутых на затылке резинкой, направился прямиком на кухню.

Татьяна внимательно присмотрелась к сыну. Она не видела его толком больше месяца. Изредка он ночевал дома, но, прощаясь с матерью, на бегу выхватывая из ее протянутой руки деньги, спешил закрыть за собой дверь. Татьяна, обладавшая тонким обонянием, улавливала исходящий от ее сына какой-то чужой запах. Запах пота и лекарства. Но спросить с него ответ не успевала. Он убегал. Она поймала себя на мысли, что Петр ни разу за это время не спросил ее ни о Зотове, ни вообще о делах семьи. «Что это, эгоизм молодости?» – подумалось ей вдруг с обидой.

– Садись, Петруша. Бери хлебушек, ешь, – Раиса Сергеевна суетливо метала на стол еду из холодильника.

– Как тут вы? – Петр жадно ел суп из глубокой тарелки и закусывал его бутербродом с салом.

– Что ты вдруг заинтересовался? – Татьяна не смогла сдержать только что пережитую обиду.

– А что? Что-то случилось? – Петр, доев суп, уже пододвигал к себе тарелку с разогретой картошкой и курицей.

– Случилось. Твоего отца чуть не убили.

– Это уже старая новость, – Петр продолжал жевать. – Ба! Дай чайку покрепче!

– Он от нас ушел, Петя.

– Как это? – Петр недоверчиво посмотрел на мать.

– Собрал вещи и ушел.

– К бабе какой?

– Нет, Петруша, Алексей ушел из семьи, – Раиса Сергеевна с укоризной посмотрела на дочь. Она винила во всем ее, не сумевшую удержать такого мужика!

– Вот это да! Ну, и хрен с ним! – Петр махнул рукой.

– Петя! – Раиса Сергеевна возмущенно всплеснула руками.

– Да, а денег он нам оставил? Жить на что будем? Ты же не работаешь! – Петр посмотрел на мать.

– Он считает, что ты сам можешь себя обеспечить.

– Я?! Козел, как был жадным козлом, так и остался! – Петр со злостью стукнул по столу кулаком.

– Сегодня опять на него покушались, – Татьяна говорила равнодушно.

– Удачно? – Петр издевательски улыбнулся.