– Подождите, мы что же, вот так и оставим Зару?! – она явно чуть не добавила «на свободе» – говорила таким тоном, будто считала ее законченной преступницей. Что поделаешь, общение с полицейскими не проходит даром ни для кого.

У нас с Алиной есть один приятель, майор милиции, Воронков Сергей Петрович. Как только мы с ним пообщаемся и наслушаемся разных ужасов – начинаем с подозрением присматриваться к нашим клиентам, видя в каждом преступника, который так и норовит удрать за границу, чтобы уйти от наказания. Первое время мы, горя желанием помочь родной милиции, держали в ящике стола фотографии наиболее опасных преступников, числившихся в розыске. Но после того как в моем кабинете побывал Олег и в поисках ручки заглянул в ящик стола – и увидел фотоальбом, где были фотографии одних лишь мужчин, – я с огромным трудом сумела ему объяснить, зачем нам с Алиной все эти мужики. Обиженная его недоверием – а Олег придумал черт-те что! – я все фотографии порвала и выбросила в мусорную корзину. Тем не менее фото с омерзительными рожами разных негодяев настолько врезались в нашу память, что одного из преступников мы опознали в аэропорту, когда он пытался улететь по поддельному паспорту.

– Я уже думала об этом. До четырех часов Зара будет сидеть здесь, в ДК, – заверила Нину Алина. – А после четырех можно за ней последить, а заодно и проверить, живет ли она по месту прописки. А сейчас – едем к Ципкиным! Я все еще надеюсь, что память вернется к Николаю Антоновичу.

С Ципкиным мы столкнулись во дворе его дома. Он как раз открывал двери гаража, собираясь взять машину и поехать за покупками.

– У Сони в холодильнике хоть шаром покати, – словно оправдываясь перед нами, сказал он. – Оказывается, она три дня не выходила из дома, боялась, что я или Леля позвоним. Сейчас она спустится, и мы поедем в супермаркет.

– Николай Антонович, вы не могли бы уделить нам несколько минут? – попросила его Алина, но таким серьезным тоном, что Ципкин напрягся:

– Что-то стало известно о Леле?!

– Нет, мы сами хотели у вас о ней кое-что спросить. Кстати, вы ничего не вспомнили? – Я знала, насколько мы уже «достали» этим вопросом Ципкина, но обойти этот момент никак не могла. Память – такая штука: то ее нет совсем, то она вдруг проявляется. Любая мелочь может натолкнуть человека на важные воспоминания.

Он лишь мотнул головой и попытался спрятаться от нас в гараже.

– Николай Антонович, ну что вы как маленький?! Мы же хотим вам помочь, а вы от нас убегаете! Если я вас чем-то обидела – прошу прощения. Я не хотела.

– Ему после вашей Индии только хуже стало, – сообщила Софья Никитична, вынырнув из-за моей спины. – Спит плохо, бормочет что-то во сне… Свадьбу какую-то вспоминает! Что за свадьба? Почему невеста была в красном?

– Мы в Джайпуре попали на свадьбу индийского магараджи, – пояснила Алина. – Зрелище было очень красочное, вот оно и врезалось ему в память. Кстати, того жениха тоже звали Ману.

– Ах вот оно что?! Мой во сне часто повторял: «Ну ты, Ману, и гусь!» Я думала, он нашего зятя вспоминает!

– Скорее всего, вспоминал он того Ману, а там – кто знает? Николай Антонович, мы вот о чем хотели у вас спросить. У вас есть друзья или знакомые, которым недавно пересаживали бы органы?

– Друзья? Да нет вроде… Тьфу-тьфу, они все здоровы! – пожал плечами Ципкин.

– Теперь вопрос к вам, Софья Никитична! Может, он прозвучит несколько странно… Ваш муж часто носит пиджак, в кармане которого вы нашли карточку отеля «Розовый город»?

– Он же летний! Летом носит, когда холодно, и весной.

– А сейчас апрель, вроде бы рановато еще его носить… – Алина переглянулась со мной.

Неужели карточка завалялась с прошлого лета?! Тогда и спрашивать ни о чем нет смысла. Или он все-таки надевал его накануне своей предполагаемой поездки в Индию?

– Вспомните, Софья Никитична, когда именно ваш муж надевал в последний раз этот пиджак.

– Прошлым летом, – с ходу ответила Софья Никитична. – А весной не надевал. Я его только накануне отъезда из химчистки забрала. Прошлой осенью почистить забыла, в шкаф повесила и до весны о нем не вспоминала.

– В химчистке карточку подложили? – Алина попробовала решить этот вопрос и заговорила вслух: – Глупости! Хотя, можно проверить. Софья Никитична, какой химчисткой вы пользуетесь?

– Я? Химчисткой «Белый кот». Ближайший приемный пункт в супермаркете. Только там карточку подложить не могли.

– Почему?

– Сейчас объясню. Вы ведь в курсе, что, когда вы покупаете мужской костюм, карманы у него зашиты? Этот костюм мы купили в конце лета в Швейцарии. Коля его там и носить начал – с зашитыми карманами. Я их распороть не могла – потому что тоненькие ножнички дома оставила, а ножом пороть, рисковать, не стала. Да и зачем ему, по большому счету, вообще эти карманы? Платок он носит в брюках, телефон – тоже. Короче, вспомнила я о зашитых Колиных карманах только перед его поездкой, и за день до отъезда их и распорола.

– За день до поездки? А с кем он в этот день общался? Может, к кому-то ездил?

– Ни к кому он не ездил, ни с кем не общался. Весь день он был у меня на глазах. Мы съездили в магазин, купили кое-какие продукты в дорогу, рубашку и летние туфли.

– То есть эта злополучная карточка могла попасть в его карман только на протяжении тех трех дней, когда его не было дома?

– Выходит, так, – пожала плечами Софья Никитична. – Коля, я дома очки от солнца забыла. Сходи принеси, пожалуйста, – попросила она мужа.

Наверное, другой муж возразил бы, сказал, что солнце не такое уж яркое, но Николай Антонович беспрекословно направился к подъезду.

– Хороший у вас муж, – заметила Нина. – Софья Никитична, вы случайно не знаете такую целительницу – Зару? Может, вы прибегали к ее услугам?

– Зара? Целительница? – она брезгливо сморщила нос. – Я лечусь у дипломированных специалистов!

– Она еще называет себя энерготерапевтом. Биополе человека корректирует, – добавила я. – Зарина Романовна Сингаевская. Слышали о такой?

– Нет, о такой я не слышала, – повторила Софья Никитична. – И вообще, какое отношение ваша Зара, – она подчеркнула слово «ваша», – имеет к Николаю Антоновичу? Я его не таскаю по знахаркам!

Нина поджала губы, думаю, она обиделась на Софью Никитичну, ведь ее прабабка слыла знатной знахаркой – не только в ее деревне, но и во всей округе.

– Знаете, сейчас сплошь и рядом часто такое недоверие к врачам встречается, – сказала я, желая поддержать Нину. – Вот люди и обращаются к народным целителям.

– Может быть, только я не из тех, кто будет покупать сено за бешеные деньги!

– Какое сено?!

– Чем лечат ваши знахарки? Сушеной травой, значит, сеном! И вообще, если вы обо всем, что хотели, спросили, я пойду.

– Вы же ехать в магазин собирались? – напомнила ей Алина.