Дверь фургона распахнулась навстречу, и пожилая, но крепкая женщина приветливо обратилась к ним:

— Доброе утро, девочки!

— Доброе утро, Цура! — отозвалась Лайла.

Кейтлин молча улыбнулась. Когда они дошли до двери, Лайла развернулась и пошла к себе. Цура хитро улыбнулась Кейтлин и протянула руку, чтобы помочь ей забраться в фургон.

— Ей тут не нравится, — доверительно прошептала она.

— Почему? — удивилась Кейтлин: она не заметила в старухе ничего страшного или неприятного.

— Не любит Лайла слышать правду-матку, — ответила та.

Она говорила гораздо правильнее, чем Джорди и Лайла, и почти без акцента.

— А… — протянула Кейтлин и подумала, что мало кто на свете любит слышать «правду-матку», но вслух ничего не сказала.

Цура снова улыбнулась:

— А ты — девочка себе на уме, я смотрю.

Она подмигнула Кейтлин и закрыла за ней дверь.

Внутри фургон сильно отличался от того, где жили Лайла и Джорди. Стены были расписаны пейзажами: рассветы, закаты, зеленые поля и осенний лес. На полу лежал роскошный зеленый ковер, кровать пряталась за синей бархатной занавеской, а в воздухе был разлит аромат масел и трав. У стены напротив печки возвышался большой стол с железными бортами, уставленный склянками, горшками и коробками; у отодвинутого стула стояла маленькая ступа с пестиком внутри. Рядом, у целого набора мензурок, обретались разделочная доска, несколько ножей и небольшая спиртовка.

— Вы что, ученый? — подозрительно спросила Кейтлин.

— Вроде того, — ответила старуха. — Училась в Эдинбурге на травника, лет пятьдесят назад. Очень пригодилось, когда медицины не стало.

— Вот как… — протянула Кейтлин. — А что такое «травник»?

— Тот, кто делает лекарства из природных ингредиентов: растений, минералов и тому подобного. Никакой синтетики. Чаю хочешь?

— Спасибо, я выпила в фургоне у Лайлы.

— По-нашему будет вардо, — сказала старуха. — И все-таки выпей, я настаиваю.

Она уже наполнила две чашки из чайника. Передав одну Кейтлин, старуха отошла к кровати, отодвинула занавеску, кинула на пол две подушки и села, жестом пригласив девушку устраиваться рядом.

Кейтлин была немного смущена такой заботой и непривычным комфортом, в котором жили эти вечные странники. На языке вертелся вопрос, но она никак не могла подобрать верные слова.

— Как же вы…

— Не берем лишнего, все время передвигаемся, исследуем развалины и торгуем, — перебила Цура.

Кейтлин удивленно моргнула.

— Как вы поняли, о чем я хочу спросить?

— Я вижу людей насквозь, а это был один из двух очевидных вопросов.

— Какой же второй? — улыбнулась девушка.

— Почему я захотела говорить с тобой наедине. Откуда идем? — спросила Цура.

— Э-э… Из Карлайла.

— Правда? — спокойно поинтересовалась старуха.

— Да, мы пришли оттуда.

— Я не про вас двоих спросила, а про тебя.

Цура улыбнулась девушке и отхлебнула чаю, ожидая ответа. Кейтлин запаниковала: старая цыганка снова застала ее врасплох. Впредь надо быть осторожнее.

— Не хочу говорить об этом, — сказала она и уставилась в свою чашку.

— Я так и думала, — ответила старуха все тем же невозмутимым тоном.

Кейтлин подняла взгляд и прищурилась.

— Почему это вы так думали? — спросила она с вызовом.

Цура снова улыбнулась и кивнула:

— Ага, значит, есть-таки жало у нашей пчелки!

Кейтлин привстала. Теперь ей уже было неуютно. Девушка не понимала, почему чутье не подсказало ей, что опасность так близко, и от этого нервничала еще больше.

— Ой, да расслабься! — махнула рукой старуха. — Я не хочу тебе зла. Просто я любопытная.

Кейтлин замерла, но сесть не торопилась.

— Сядь, тебе говорят! — в голосе Цуры зазвучали стальные нотки. — Если б я хотела, я бы уже тебя отравила.

Кейтлин посмотрела на свой недопитый чай и скривилась: Цура была права, но спокойнее от этого не стало.

— Вот именно. Так что сядь, и давай поговорим.

— Я видела ночью, как ты пришла, — объявила старуха, когда девушка вновь устроилась напротив нее. — Да, это было странное зрелище.

— Как вы могли видеть? Ведь был жуткий буран… — не поняла Кейтлин.

— Как раз в тот момент наступило затишье, — улыбнулась Цура.

— Но что вас заставило выглянуть в окно?

— А-а-а, вот это самое интересное, — сказала старуха. — Понимаешь, я тебя ждала.

Кейтлин открыла было рот, но тут же и захлопнула его.

— Я думаю, ты — такая же, как и я, с довольной улыбкой сказала Цура. — У тебя хорошее чутье. Порой ты знаешь то, чего знать не должна бы. Так?

Девушка осторожно кивнула.

— И я такая же. С детства была такой. Я жила в прекрасное время, в самые веселые и тучные годы человечества.

— Самые слепые и эгоистичные годы, — качнула головой Кейтлин. — Ваше поколение оставило нам от мира одни руины.

— Это верно, но какая красивая была жизнь! — мечтательно произнесла Цура. — Воздух пел на тысячи голосов, и каждый верил, что у него есть судьба и право на жизнь.

— А разве это не так?

— Конечно нет. Верить можно, во что угодно, но у большинства людей нет никакой особой судьбы.

Старуха снова отхлебнула чаю.

— Но ведь у каждого своя жизнь, — заспорила девушка. — Разве это не есть судьба?

— Не путай судьбу с обычной жизнью. Просто жить может каждый.

— Так… — Кейтлин явно слегка запуталась.

— Судьба рождается двумя путями, и они редко пересекаются, — произнесла Цура, удобно откинувшись на подушку. — Либо ты сам творишь свою судьбу, живя в полную силу, осознавая каждый свой шаг и всегда действуя по собственной воле, либо все происходит иначе. Гораздо печальнее.

— То есть?

— То есть, твою судьбу решает кто-то другой, — сказала старуха, беззаботно пожав плечами.

Кейтлин задумалась:

— Кто-то или что-то?

— Ой, только не выдумывай за меня! Я говорю не про бога и не про какие-то мистические силы. Кто-то — то есть, другие люди или, порой, обстоятельства — они тоже могут определять судьбу человека.

Девушка подумала и нехотя согласилась:

— Похоже на правду.

Цура одобрительно кивнула, и Кейтлин вдруг осенило.