— Ксения не признавала свой диагноз, отказывалась даже говорить о нем. Я бы никогда не узнал правду, если бы не Андрей. Он думал, я дам задний ход, откажусь от нее. Не верил, что Ксению может любить кто-то, кроме него, заботиться о ней. Лекарства помогали, но они ее сдерживали. Ее неординарность была следствием болезни. Она боялась, что таблетки превратят ее в обычного человека. И не понимала, что я готов любить ее любой. Мне было восемнадцать, я думал, что контролирую свою жизнь. Читал тонны медицинской литературы, все, что мог найти, обращался к психиатрам, а ее это выводило из себя. Помню, как однажды в меня полетел стул, я едва успел увернуться.

Ему же было тогда примерно столько, сколько мне сейчас!

— Ты ни в чем не виноват, Макс!

— Летом мы поехали отдыхать… Каждый год снимали комнату в частном секторе у одного и того же хозяина. У одинокого отца с маленькой дочкой. Мы поехали вдвоем, у Андрея были проблемы в бизнесе, он через неделю собирался к нам. Я продолжал настаивать на том, что ей надо серьезно лечиться, не нравится этот психиатр — нашли бы другого. Ложиться в больницы она больше не хотела. Тогда она порвала со мной, выгнала среди ночи, крик стоял такой, что хозяина разбудили. Чуть не психанул тогда, хотел утром же домой вернуться. Несколько дней она просто лежала на кровати и смотрела в потолок. Заставить ее поесть, даже поговорить было невозможно. Наверное, я только тогда начал осознавать, что нас ждет.

— Андрей, ее папа, к вам так и не приехал?

— Он появился тогда, когда я сам был на пределе. Ее депрессия выматывала, я почти перестал спать. Андрей попросил меня уехать на несколько дней. И я согласился... Мне нельзя было уезжать.

— Почему?

— Она попыталась убить себя. Первый раз. Дождалась, когда Андрей поехал в город за продуктами, и подожгла дом. Стащила у хозяина канистру с бензином из гаража… Он погиб, Марина, задохнулся в дыму. Ксения потом клялась, что она не знала, что он в доме. Но маленькая девочка осталась сиротой.

— Она… убила человека! — шепчу в ужасе.

— Я вернулся сразу, но Андрей уже отправил ее куда-то к своим друзьям. Подальше от следствия, на нее сначала никто не подумал. Потом, конечно, разобрались. Ей грозил реальный тюремный срок, но тут всплыл диагноз. Психушка — та же тюрьма, Марина, только хуже. Она не смогла бы там. Ксения сама это прекрасно понимала. Меня не было рядом, когда все случилось. Она бросилась с утеса во время прогулки. На глазах у нескольких свидетелей. Никто не успел ничего сделать.

Максим замолчал, на этот раз надолго, а я пыталась осознать, что произошло много лет назад и почему я чувствую это так, словно сама пережила трагедию. Я не знала, что сказать, мне казалось, что вообще не надо ничего говорить. Просто быть рядом с ним.

— Я был в прострации, пару недель вообще не отдавал себе отчета в случившемся. Андрей все быстро провернул, я это только потом понял. Быстрые похороны, я даже не успел с ней попрощаться. Дело, кажется, закрыли, о сироте тоже он позаботился. А я надолго перестал чувствовать себя живым. Как выбирался из всего этого — уже другая история, Марина. Уже поздно, тебе пора спать.

— Я хочу остаться, Максим! — Заглядываю в его глаза и больше не вижу черной бездны, вместо нее привычная и такая любимая зелень. — Я не хочу спать сегодня одна.

Я не хочу, чтобы ты спал один, не хочу, чтобы тебе было холодно. Потому что у тебя есть я.

Он не спорит, поднимает меня на руки и через несколько секунд бережно укладывает на широкую кровать.

— Спи! — Чувствую его губы на своем лице.

Гаснет свет, и в полной темноте я ощущаю, как рядом прогибается матрас под сильным мужским телом.

Максим

Марина заснула почти сразу, успела разве что прошептать сквозь сон «спокойной ночи». Макс поправил одеяло на ее плече, а потом не удержался и медленно провел пальцами по нежной щеке. Он не был уверен, что поступил правильно, рассказав ей про то, что случилось с Ксенией.

Между ними ничего общего, разве что внешность, хотя ему теперь все чаще казалось, что их похожесть не так уж и отчетлива, просто общий типаж. Приглядевшись, спутать девушек невозможно. Марина отреагировала так, как он надеялся и ожидал. Спокойно и разумно, она явно переживала за него, но без показной драмы.

Словно чувствуя, что о ней сейчас думают, Марина беспокойно закрутилась рядом, всхлипнула. Макс действовал чисто инстинктивно — прижал к себе взволнованную девушку и выпустил ее из своих объятий, лишь когда она затихла.

Генварский ухмыльнулся — не так он представлял эту ночь с Мариной. Неожиданное счастье эгоистично, ему совершенно не хотелось ворошить прошлое, но сначала эта дура Лукьянова вытащила на свет то, что много лет было похоронено, а затем еще и Серый, как специально, под ноги попался. Пришлось объяснять. Но Марина настолько отличается от Навроцкой, что Макс и правда стал забывать, почему она его сначала зацепила.

Сегодня пришлось вспомнить весь этот ужас последних недель перед гибелью Ксении, чувство вины, которое не давало спокойно спать. Максим начал подрабатывать еще на первом курсе, и все деньги уходили на подарки для любимой девушки. После ее смерти работа неожиданно стала спасением, сначала лишь для того, чтобы уставать до полного отупения, лишь бы ничего не думать и не чувствовать. А потом втянулся, получал наслаждение. Последний год перед дипломом уже работал с иностранцами. Макс хотел уехать из города, где воспоминания настигали в тот момент, когда казалось, что вылечился, что она наконец перестала сниться.

Он убедил себя, что справился, когда узнал про наследство Андрея. Можно возвращаться. Решение было принято быстро, свою подругу Элю он просто поставил в известность, что их отношения закончились, он уезжает на родину. С ним? Исключено. Она больше не настаивала. Никакими угрызениями совести Макс не терзался, он вообще считал, что рефлексия осталась в прошлом, что любовь, страсть, ревность, бурные выяснения отношений ушли вместе с Ксенией. Но на всякий случай продолжал выбирать внешне совершенно других женщин — фигуристых блондинок или невысоких рыжих.

Довыбирался!

Марина опять заметалась на кровати, и Максим наклонился над беспокойной девушкой, чтобы снова ее успокоить.

— Тебя просто нельзя выпускать из рук, да, Марина? — тихо-тихо прошептал он, не ожидая, что его услышат. Она и правда не проснулась, лишь сильнее прижалась к Генварскому, заставив его мысленно чертыхнуться.

Не выпущу, не бойся.

С ней он окунулся в какую-то параллельную реальность. В реальность, где не было упорядоченной жизни, в которой он все контролирует, новых проектов, которые надо во что бы то ни стало доводить до конца, не было конкурентов и Грина. А были вдохновение, весна и влюбленность. Заново проживал свою юность, словно той другой и не было вовсе. Непосредственная и мягкая девочка, которая (словно насмешка судьбы) оказалась прямой противоположностью его первой любви. Но он вряд ли бы оценил Марину в восемнадцать, тогда ему нужен был ураган Ксения, а Марина, скорее, похожа на радугу, только в ней больше цветов, чем в спектре.