А еще на воздух. Его воздух.

Кислород начал проникать в сердце, и оно снова забилось, затрепетало, стало жить мечтой. Мечтой, что жизнь вернулась.

Макс неожиданно для самого себя захотел снова взять кисть в руки, вытащить старенький мольберт, отыскать чистый холст и вернуться в ту жизнь, от которой однажды без сожалений отказался. Только непременно с ней, с Мариной. После их первого свидания он уже знал, что вернется в свою мансарду и возьмет ее с собой. Это лишь вопрос времени.

Марина даже не догадывалась, что лечила его, что боль, крепко запертая внутри, начала потихоньку растворяться. Он расслаблялся, позволял себе иногда думать о Ксении без жестких внутренних запретов. Максим очень сильно удивился, когда понял, что все эти годы первая любовь оставалась с ним, просто он запер ее в себе, потому что по-другому не мог контролировать, иначе она бы его разорвала. И лишь сейчас стал ее выпускать из себя, только потому, что появилась Марина.

Нет, все-таки он правильно поступил, рассказав сегодня о Ксении. Макс никогда не сталкивал лбами тех, кому был дорог. Все свои отношения заканчивал так, чтобы не доставлять неудобств ни себе, ни другим. С Ольгой, конечно, осечка случилась, но сейчас он думал не об этом. Ему было важно, чтобы Марина, такая юная и неопытная, не стала себя сравнивать с Ксенией. Это ни к чему, как и безосновательная ревность. Поэтому пусть она всю правду узнает от него, чем от очередных доброхотов.

Кстати, о доброхотах.

Что, Грин, не ожидал такого, верно? Да я и правда твой должник.

Мысли Максима перекинулись на заклятого партнера. С Алексом надо что-то решать, это еще больше осложнит их отношения и повлияет на бизнес, но Марина — не пешка в его игре. Марина — это воздух, без нее у него нет жизни.

— Уверена, что тебе не будет холодно? — Макс скептически приподнял бровь. — Ты когда-нибудь бывала в горах?

— Я их часто рисовала, особенно в художке. И карандашом, и акварелью. Знаешь, как жалею, что ничего не взяла с собой?!

Утром, когда проснулась в его кровати, думала, неловко будет. И что вместе ночевали, и после откровений про Ксению. Но Макс — это Макс, и ему, к счастью, давно не девятнадцать. Буквально парой фраз сбил до нуля мою тревогу.

А сейчас я завтракаю на веранде отеля: апельсиновый сок, кофе и омлет с овощами. Вкусно! И рядом со мной сидит, щурясь на солнце, самый искренний мужчина на свете.

— Я отдам тебе свитер, наверху будет холодно. В горах всего несколько недель как сезон закончился.

— Ты катаешься на горных лыжах? Здесь? — Удивлюсь, если нет.

— В прошлом году на три дня прилетал. — Макс кивнул. — Но весной и летом никогда не был. Так что, считай, оба новички. Поехали?

Генварский дело говорил, здесь прохладно, и от его теплого свитера я точно не откажусь. Зато красиво-то как! По-другому, не так, как внизу. Прежде всего, поражает и пугает величие природы. Именно безмолвное холодное величие — бескрайние горные хребты, покрытые лесом. Непокоренная природа, что бы люди себе ни придумывали, именно она хозяйка мира, а вовсе не мы.

Тихий, еле слышный щелчок заставляет обернуться.

— У тебя такое выражение лица. — Максим довольно опускает камеру. — Я не сдержался. Хочешь подняться выше? Высоты не боишься?

Канатная дорога… Верчу головой по сторонам в надежде все успеть увидеть, запомнить, зафиксировать в памяти. Мы поднимаемся на смотровую площадку «Роза Пик». Если верить рекламному буклету, то с нее открывается прекрасный вид на горы и на море. Нам очень повезло: небо ясное, а значит, вид должен быть отличный.

Широкая смотровая площадка расположилась позади ресторана, куда Максим предложил заглянуть на обратном пути. Возможно, но сейчас еда интересует меня меньше всего.

— Нравится? — Генварский с любопытством заглядывает мне в лицо.

— А разве это может не нравиться? У тебя самого дух не захватывает?

Вид и правда потрясающий, здесь, на высоте, хочется развести руки в стороны и обнять весь мир, стать его частью, впустить в себя всю эту красоту, впитать и пропитаться ею.

— Я так и знал, поэтому и захватил кое-что. Времени у нас много… — Он замолчал и стал что-то вынимать из рюкзака. — Первые наброски можно сделать прямо здесь.

Как из рук фокусника, перед глазами появляются небольшой походный мольберт, листы бумаги и карандаши…

— Макс! Как? Ты с собой привез, да? Знал, что мы сюда придем?

Генварский довольно улыбается произведенным эффектом, а я больше не медлю и дрожащими от нетерпения пальцами делаю первые штрихи…

Я не знаю, сколько времени прошло, о нем просто невозможно думать, когда перед тобой первозданная красота. Максим уже сделал много фотографий, очень хочу на них посмотреть, но не сейчас. Сейчас хочу коснуться удивительной по красоте горной гряды. Море или горы? До приезда сюда однозначно сказала бы, что море. А вот сейчас…

Время от времени замечаю, как к нам подходят люди, смотрят мне через плечо, что-то комментируют, подбадривают, я оборачиваюсь и вижу восхищенный взгляд Максима. Его зеленые глаза. Цвета горного леса.

— У тебя уже замерзли руки. — Он греет мои ладони в своих, а потом подносит холодные пальцы к своим губам. — Тебе надо согреться. Идем.

Ресторан «Высота» — все очень красиво и изысканно внутри, но снаружи…

— Знаешь, — тихо говорю Максиму, пока мы ждем наш кофе, — как бы ни был велик человеческий гений, природа — непревзойденный создатель. И никакое воображение художника не сможет сравниться с тем, что она придумала.

— Не только художника, Марин, архитектора тоже. И раз тебе так понравились горы, то летом можем посмотреть Пиренеи или Альпы. Или и то и другое. Все, что ты захочешь.

Молча киваю, словно мне каждый день делают такие предложения. На самом деле просто смущаюсь жутко и краснею. Вряд ли Максим решит, что из-за горячего кофе. Но как же приятно, что он уже думает о лете! У меня в голове на лето только выздоровление По и поступление в училище. А Генварский уже учитывает меня в своих планах.

Живописные каскады в парке водопадов успокаивают, заставляют замереть. Не зря я так хотела вчера сюда попасть. Они не давят, как горы, от их величия не замирает дух, хочется очень медленно бродить, взявшись за руки, и негромко разговаривать. О каких-то пустяках, которые здесь обретают неожиданный смысл, иногда просто молчать, нажав на запись видео на телефоне. И еще несколько раз вслух благодарить опытного Генварского, который еще в гостинице потребовал переобуться в кроссовки.

Мне кажется, можно бесконечно гулять по извилистым горным тропам, и не надоест. Даже не особо устанешь, разве что ощутишь избыток ощущений. Присядешь передохнуть, закроешь глаза на несколько мгновений, а потом снова смотреть, наблюдать, замечать. Ощущения усиливаются до предела, когда твоей руки касается ладонь любимого мужчины. Вот так и идти вперед. Рука об руку.