– Ну, довольно, – нажав клавишу на выносном динамике, Анатолий Викторович отключил звук. – Под конец, как обычно, одна риторика.

– Это его фирменный стиль. – Двумя пальцами, между которыми была зажата сигарета, Алекс указал на экран.

Известный на всю страну ведущий, слащаво улыбаясь, должно быть, уже прощался с аудиторией. А может быть, рассказывал о теме следующей передачи, которая конечно же обещает быть не менее увлекательной, чем сегодняшняя.

– Не люблю я его. – Винтовым движением Алекс вдавил окурок в чистую пепельницу, которую пару минут назад поставил на стол проворный официант.

– Уф!.. – шумно выдохнул Геннадий Павлович.

От начала до конца он смотрел передачу, затаив дыхание, не в силах взгляд оторвать от того, что происходило на экране. Эффект присутствия в студии был настолько сильным, что даже после того, как умолк звук, Геннадию Павловичу казалось, что он все еще слышит вибрирующий от праведного возмущения голос ведущего, призывающего Министерство безопасности и лично президента положить конец глупейшей, абсурдной, но одновременно и жуткой ситуации, сложившейся в стране, когда миллионы граждан становятся заложниками тех, чьи геномы таят молчащие до поры до времени гены, несущие в себе наследственное уродство и смертельные болезни. «Генетический паспорт должен стать такой же неотъемлемой частью нашей жизни, как штамп о прописке или мобилизационное свидетельство! – вдохновенно вещал на всю страну ведущий, потрясая зажатой в руке пластиковой карточкой. – Тех, кто не желает добровольно сдавать анализ на генетическое картирование, нужно заставлять делать это! Или же изолировать от общества! Мы не хотим, чтобы наши дети рождались уродами! Долой генетический мусор!»

Нет, что-то здесь было не так.

Геннадий Павлович тряхнул головой и снова посмотрел на телевизионный экран. Диктор в строгом темно-синем костюме, с прилизанными, как будто приклеенными к черепу чуть рыжеватыми волосами читал по бумаге сводку новостей. Звук был выключен. Но Геннадий Павлович по-прежнему отчетливо слышал призывы к борьбе с генетическим мусором. И это был уже не голос известного всей стране ведущего телешоу. Более того, это был не один голос, а сотни, тысячи голосов, сливающиеся в единый мощный рев, похожий на грохот разбивающихся о скалы штормовых волн.

– В чем дело? – недовольно глянул на Анатолия Викторовича Юлий Никандрович.

– Черт, – тихо выругался сквозь зубы Григоршин. – Снова техники портачат.

Он достал из кармана крошечный мобильный телефон, выдернул антенну и быстро набрал трехзначный номер.

– Ну, что? – спросил он, едва успев поднести трубку к уху. – Ах, у вас сбой!.. – Пятисекундная пауза. Затем: – К черту!

Ударом ладони загнав антенну в корпус, Анатолий Викторович спрятал телефон в карман.

– Ну? – посмотрел на него Алекс.

– А!.. – раздраженно махнул рукой Анатолий Викторович. – Вечно у них одно и то же!.. Придется самим выкручиваться.

– Как обычно? – спросил Юлий Никандрович. – По ролям?

– А как еще? – развел руками Анатолий Викторович.

– Все заново! – призывно хлопнул в ладоши Алекс. – Начали!

– Ну, довольно! – громко произнес Анатолий Викторович. – Под конец всегда одна риторика.

– Что? – удивленно глянул на него Геннадий Павлович.

– Это его фирменный стиль. – Алекс щелчком выбил из пачки сигарету, сунул ее в угол рта и прикурил от зажигалки. – Не люблю я его, – добавил он, проникновенно глянув в глаза Геннадию Павловичу.

– Почему? – в глазах Геннадия Павловича светилось искреннее непонимание, чистое и прозрачное, как вода в горном ручье.

Ведущий ему нравился и передача были интересная. Вот только в последнее время Геннадию Павловичу не часто удавалось ее посмотреть, – старик Сивкин, приглашавший его иногда посмотреть телевизор, отдавал предпочтение женским ток-шоу.

– Прежде у него передачи были другими, – мрачно заметил Анатолий Викторович.

– Ага, – прищурившись, вроде как от дыма, попавшего в глаза, усмехнулся Алекс. – Прежде он говорил то, что думал. А теперь – то, за что деньги платят.

– Ну-у, – обиженно протянул Геннадий Павлович, как будто замечание Петлина касалось его лично.

– А что, – выдохнув клуб дыма в лицо Калихину, спросил Алекс, – ты хочешь сказать, что поверил в историю о ликантропах?

– Ну, как же, – вконец растерялся Геннадий Павлович. – Мы ведь все вместе смотрели… И Толик, – кивнул он на Анатолия Викторовича, – сказал, что передача интересная.

– Не-е-ет! – Губы Анатолия Викторовича растянулись в тонкую, полупрезрительную улыбку. Подняв указательный палец, он медленно покачал им из стороны в сторону. – Я сказал только то, что видел эту передачу, и она показалась мне любопытной. С точки зрения того, до какого маразма можно дойти, пытаясь все свести к единому знаменателю.

Ребра обеих ладоней Юлия Никандровича одновременно ударили по столу.

– Ну сколько можно? Сколько еще будет продолжаться эта бесконечная фронда и юношеский скептицизм? Мы ничему и никому не верим! – пародийно взмахнул рукой Юлий Никандрович. – А если информация исходит из официального источника, следовательно, это ложь вдвойне! – Навалившись грудью на стол, Коптев подался вперед. – Хватит, – произнес он шипящим полушепотом. – Хватит, ребята. Время игр прошло.

Анатолий Викторович хмыкнул, – не то насмешливо, не то презрительно, – весьма неопределенно.

Алекс не спеша затянулся и выпустил тоненькую струйку дыма к потолку.

– Знаешь, что я тебе на это скажу, Юлик?

Алекс поставил на стол локоть руки, меж пальцев которой у него была зажата сигарета, и, сделав изящное движение кистью, нарисовал дымящимся кончиком нечто замысловатое, – не то вопросительный знак, не то скрипичный ключ.

– Догадываюсь. – Юлий Никандрович попытался усмехнуться, но вместо усмешки на лице у него появилось такое выражение, словно он готов был расплакаться.

Ничего не сказав, Алекс только махнул рукой и посмотрел на Анатолия Викторовича. Григоршин пожал плечами – опять-таки в высшей степени неопреде-ленно.

– Глупо все это, – ни на кого не глядя, удрученно произнес Юлий Никандрович. И головой покачал. – Ох как глупо.

– А мне передача понравилась, – сказал, не очень-то в тему, Геннадий Павлович. Взгляды всех присутствующих за столом тот час же сошлись на нем, после чего Калихин счел нужным добавить: – По-моему, было интересно.

– Что именно? – спросил Анатолий Викторович.

– Я не знал, что оборотни существуют на самом деле. И то, что они появляются на свет в результате заболевания, передающегося по наследству, для меня тоже стало открытием.

– Что и требовалось доказать, – отрешенно хмыкнул Алекс, как будто и не ожидал услышать ничего иного.