— натянуто усмехнулась она и снова дернула. — Двадцать четвертое октября.

— Я обязательно запомню, — сказал я, уже думая о том, что можно подарить девушке, зная о ней так мало. К своему стыду я понял, что за все это время не удосужился спросить, какие цветы ей нравятся, какие цвета… что вообще кроме данго она любит. Но расспрашивать сейчас и раздражать ее еще больше было просто глупо.

— Ирука, пойдем поможешь, — выглянул из-за угла Кито и мимолетно нахмурился. Завидовал он, потому что у него с Миюри общение так и не сдвинулось с мертвой точки, а у меня такая вот идиллия в суперкороткие сроки.

Идиллия-то идиллия, а вот дальше поцелуйчиков и обжимания по темным углам я не продвинулся. Дело было не в том, что Анко против, а в том, что графики у нас были сильно разные, а также в том, что после госпиталя и тренировок у меня едва хватало сил доползти до своей комнаты. Иногда я засыпал в гостиной, а утром на автомате, даже не просыпаясь, по будильнику делал клона и отправлял его на кухню. Казалось бы, клоны должны были быть такими же зомби, как и я, но нет. Утренние дубли были мерзопакостно бодры и веселы, в отличие от меня самого. Только отчего-то выглядели они как Иго-нукенин. Я подозревал, что это из-за того, что этот образ ассоциировался у меня со Страной Волн. Мне сейчас казалось, что там было гораздо легче и нагрузка на мозги была меньше. Возможно, так оно и было. А может, это просто такой самообман.

Несильно пихнув дубля под зад, я буркнул:

— Шкурку смени и дуй в магазин. И попроси понаряднее обернуть.

— Бу сделано, шеф. Одна нога тут, другая там!

Этим дублям можно было доверить что угодно: выполнят, но при этом — не переставая раздражающе лыбиться.

Передавшуюся от клона усталость я почти не ощутил, зато прибавилось немного чакры, а в руках была теперь не просто коробка с неизвестно чем, а подарок.

После чего я ее запечатал и опять поперся на занятия и на практику.

В какой-то момент меня, что называется, переклинило, и я стал сомневаться, где именно подарок. Было бы неудобно распечатывать перед Анко что попало, поэтому я стал искать, куда же я запечатал ее подарок.

— О, нашел! — я стал аккуратно выводить бирку Анко. Собрался прилепить ее к банту на коробке…

И тут ее у меня начала отбирать Миюри. Коробку, не бирку.

Я от удивления потерял дар речи и только хлопал глазами.

— Ирука, ты такой милый! — настойчиво вытянула Акисато коробку. — Спасибо.

— Что значит «спасибо»?! Что значит «милый»?! — очнулся я от шока и, выдернув подарок из рук ирьенинки. — Кто вообще сказал, что это тебе?!

Миюри постояла как истукан секунд десять, а потом безобразно заревела, как это делают маленькие дети!

Из ординаторской в коридор меня за шиворот затащил взбешенный Кито, и, старательно удерживая неподвижное как камень лицо, процедил:

— Ирука, если ты решил пошутить, то шутка тупая! У Миюри сегодня день рождения, ты ее до слез довел!

Из-за дверей все еще был слышен вой со всхлипами.

— А что!.. что она схватила?! Не ей покупал! — заговариваясь, возмущался я, когда до меня наконец дошло, что мне только что сказали. — Как день рождения?

— А так! Говорили ведь… Ладно, все с тобой ясно… — вздохнув, махнул рукой ирьенин. Немного подумав, он спросил, уже начиная успокаиваться: — А кому подарок? Анко?

После моих пояснений Кито рассказал, что когда я распечатал коробку с бантом, то все посчитали, что это для Акисато, и направили ее прямо ко мне. Будто в этот день ни у кого, кроме Миюри, не может быть праздника!

— Тут даже бирка есть, что это для Анко! — я сунул картонку другу под нос.

Тот удивленно похлопал глазами, смутился, поправил мой воротник и кашлянул:

— Слушай, иди домой. Отдохни... — он немного подумал, — сегодня. А лучше — дня два-три. А то ты сейчас настолько неадек… хм-м… уставший, что я боюсь тебя не то что к пациентам — к другим учащимся подпускать.

— Кто бы говорил, — я закатил глаза и отмахнулся. — Не разобрался и на меня гнать начал. Но ты прав, мне действительно нужно передохнуть.

В ответ на это Кито только закатил глаза и покачал головой:

— Иди уже отдыхай, жертва амнезии. Бирку он сделал…

Забрав коробку, я быстро запечатал ее и, переодевшись, навострил лыжи домой, но был остановлен окликом:

— Ирука! — крикнул Кито мне вслед.

— Да?

— Отдых — это значит без изматывающих тренировок и миссий! Это еще когда высыпаешься. Возьми себе выходной, не порти нам статистику смертями пациентов!

И ведь сказал он это, гад, нарочито громко, чтобы другие услышали. Аж весельем потянуло откуда-то из-за дверей.

Я только вздохнул:

— Очень смешно! — и громко добавил: — Ты около реанимации свой пассаж повтори, пациенты будут в диком «восторге»!

Но устыдить его так и не удалось. Печаль…

Однако советом друга я воспользовался. И пару дней брал для команды только короткие миссии D-ранга, подзабив на тренировки и учебу. Освободившимся временем я решил воспользоваться на полную катушку: выспаться, отдохнуть и, конечно, уделить больше внимания своей девушке.

Но сначала я урвал немного времени, чтобы притормозить и подумать.

С момента попадания в этот чокнутый мир чем дальше, тем больше выматываюсь.

Да я в жизни так не пахал, как в последние месяцы! Сначала влиял страх, что я погибну в Стране Волн — свои шансы на выживание я оценивал невысоко, и ранить Забузу мне тогда удалось только чудом. Или, скорее, это были удача и отчаяние загнанной в угол крысы. Потом короткой передышкой была работа на Гато. А вернувшись в Коноху, я снова стал похож на белку в колесе. Зачем мне это надо? А затем, что я официально, по бумагам — специальный джонин. И пошлют меня однажды на миссию, где моих навыков, не дотягивающих сейчас даже до чуунинских, просто не хватит. И меня убьют. Вот и приходится изворачиваться и постоянно бояться, что я не успею вспомнить навыки Ируки или стать сильнее